Динамичная Вселенная Думы о Марсе Пульсирующая Земля Ритмы и катастрофы... Происхождение человека История Северной Руси Экспедиции
На главную страницу Поэтическая тетрадь Новости и комментарии Об авторе Контакты
КАРТА САЙТА

Северная Русь: Ещё о названиях рек и о людях, которые их так назвали

Патрикеев А.В. © 2015

 

 

Продолжим изучение гидронимов Северо-Восточной Руси. В ходе дальнейших исследований автором были обнаружены новые факты, не только подтверждающие сказанное раньше, но и расширяющие «словарь» гидронимов, связанных со старинными водными и волоковыми путями.

По сведениям Вологодского историка и краеведа А.В. Кузнецова, название реки Шогда, крупного притока Суды, первоначально, на языке финских первопоселенцев, могло звучать как “Soohta”, что можно перевести как «болотная волоковая река». И действительно, Шогда протекает среди обширных болот, да и сам древний волок на реку Къярда в бассейн Белого озера, проходил по болотистой ложбине между нынешними деревнями Тимошино и Горка. И далее А.В. Кузнецов пишет: «Из болота Шогодского в разные стороны текут две речки: на юг – Шогда, а на север почему-то – Шохта» (приток Сухоны). Данное упоминание служит ещё одним подтверждением гипотезы автора о том, что название в данном случае первоначально относилось именно к водно-волоковому пути. Различие в современных названиях вызваны длительным периодом раздельного бытования названий рек, когда они уже не связывались последующим славянским населением с понятием единого пути. Что, кстати, тут же находит подтверждение у А.В. Кузнецова, который далее сообщает, что у местного населения «данный водно-волоковый путь с Шохты на Шогду большого значения ни в древности, ни позже не имел» [Легенды, сокрытые в именах (об Александре Васильевиче Кузнецове) http://www.rusvera.mrezha.ru/643/3.htm]. Конечно, ведь это название пути было дано его первооткрывателями, древними охотниками и рыболовами, для которых он и являлся здесь единственным путём передвижения, в условиях отсутствия других путей. А последующее славянское население, преимущественно земледельцы и скотоводы, уже не пользовались болотистым волоком, воспринимая обе части когда-то единого гидронима только как отдельные, не связанные между собой названия.

Кстати, вариант названия «Шохта» близок к «Охта». Реки с таким названием известны на территории нынешней Карелии, где одним из современных языков местного населения является язык финно-угорской группы.

Про Вёксу

Значительный интерес для данного исследования представляет гидроним «Вёкса». Реки с таким названием встречаются в нескольких областях Русского Севера. В результате анализа гидронимов в этом регионе, автором было выявлено девять (!) рек, речек и ручьев с таким названием. Четыре из них находятся на территории Костромской области, ещё четыре – на территории Ярославской области, а одна – на территории Вологодской области. Как правило, водотоки с таким названием достаточно короткие (за двумя исключениями) и вытекают из озёр, в том числе достаточно крупных (за одним исключением). Результаты исследования сведены в таблицу:

 

№№

п/п

Картогра-фический материал

Область

Название

Вытекает из

Длина, км

Впадает

в

1

О37-071

 

Костромская

Вёкса

оз.

Кишинское

3

р. Андоба, приток р. Кострома

2

О37-072,

О37-084

Костромская

Вёкса

оз.

Горинское

7

р. Андоба, приток р. Кострома

3

О38-038,

О38-037

Костромская

Вёкса

оз.

Чухломское

38

р. Воча, приток

 р. Кострома

4

О38-049,

О37-060

Костромская

Вёкса

оз.

Галичское

60

р. Кострома

5

О37-033

 

Вологодская

Вёкса

оз.

Молотовское

9

р. Вологда, приток р. Сухона

6

О37-114

 

Ярославская

Вёкса

оз. Плещеево (Клещино)

7

оз. Сомино, из него вытекает р. Нерль, приток Волги

7

О37-103,

О37-104

Ярославская

Вёкса

оз. Неро

4

сливается с

р. Устье, образуя

 р. Которосль,

 приток Волги

8

О37-101

 

Ярославская

Вёкса

Вытекает

не из озера!

3

р. Устье,

один из истоков

р. Которосль,

притока Волги

9

О37-115

 

Ярославская

Вёкса

оз.

Ловецкое

1

р. Сара, впадающая в оз. Неро, из которого вытекает

 Вёкса № 7.

 

Возможно, сюда также следовало бы отнести реку Вуокса, на территории Финляндии и Ленинградской области России. Вуокса также вытекает из крупного озера. Но и без неё полученный список весьма впечатляет.

За исключением ручья Вёкса длиной 3 километра (№ 8 в таблице), все «вёксы» вытекают из озёр. И, за исключением Вёксы № 4 и Вёксы № 3, все они являются очень короткими водотоками. Весьма примечателен тот факт, что «вёксы» №№ 1 – 4 относятся к одному гидрологическому бассейну. То же можно сказать и о «вёксах» №№ 7–9.

Этимология названия восходит к угро-финскому “vuoksi” – «поток». Вывод из всех этих фактов однозначен: на языке первоначального населения некоторых районов нынешних Ярославской, Костромской и Вологодской областей «вёкса» означало «река, вытекающая из большого озера», или просто «вытек из озера». Однако, в соседних районах данного географического региона в подобных случаях вместо «вёкса» зачастую используется другой гидроним – «Исток». К сожалению, географического термина «вёкса» в значении «вытек из озера» нет в таком фундаментальном издании, как Словарь народных географических терминов [Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М:, «Мысль», 1984, 656 с.]. Не найдём мы в этом словаре ни «шохту», ни «ухтому». Есть лишь короткая статья «ОХТ, ОХЫТ» со значением «волок между реками, перекат на реке (хант. диал.)* Оз. Охтынглор, р. Охтъюган [Розова, 1973]», что лишь в незначительной степени соотносится с изысканиями автора.

Как видим, каждое название реки или озера, ручья или болота, первоначально, на языке тех людей, которые дали им эти названия, имело вполне определённое значение. И только впоследствии, спустя сотни (или даже тысячи) лет, после смены исторических эпох и этносов, большинство из этих названий теперь уже не означают для местных жителей, наших современников, ничего, кроме собственно названия. В наше время уже требуются  кропотливые филологические, исторические и краеведческие исследования для установления исходных значений гидронимов Северной и Северо-Восточной Руси.

Так кто же создал все эти названия, какой народ или народы жили на этой территории в те времена, когда только начиналось её заселение людьми?

Весь и Русь Беломорская

К началу славянского освоения Севера (X–XI века), по летописным и археологическим данным, южную и юго-восточную часть современной Вологодской области занимали волжско-финские племена (меря), юго-западную – славяне-кривичи, западную – финноязычная народность весь, а северные районы – так называемая чудь заволочская [Памятники Вологды: Памятники культуры древнейшего периода http://www.stalker-ua.com/vologda/1946-pamyatniki-kultury-drevnejshego-perioda]. По поводу чуди заволочской у историков в настоящее время нет единого мнения о том, какой же народ или какие народы имеются в виду под этим обобщённым названием. Ясно, что это – не самоназвание этого народа. Славяне называли «чудью» различные соседние народности, которые в глазах славян выглядели «чудными». Так, на северо-западе от земель Великого Новгорода чудью называли предков эстов, а также, возможно, водь и ижору. На севере же и северо-востоке «чудью заволочской» (то есть, проживающей «за волоками», в Подвинье и Поважье) назывались, вероятно, предки поморов.

Народность веси, в соответствии с результатами исследования автора [А.В. Патрикеев «Три истока Руси. Русь Беломорская через призму эпоса и топонимики», 2011], являлась одной из составных частей, из которых сложилась в дальнейшем Русь Беломорская [Галанин А.В. Русь Беломорская, 2010]. Тот факт, что ни веси, ни саамы не упомянуты в летописной формуле Новгородской республики («вся волость новгородская, пльсковичи, ладожане, корела, ижера, вожане») [Шаскольский И.П. Этническая структура Новгородского государства http://info.rove.biz/topic.php?forum=96&topic=39] говорит о том, что веcская земля (Обонежье и прилегающие территории) не подчинялась Новгороду и не входила в состав Руси Северной (Новгородской). Правда, И.П. Шаскольский [там же] утверждает, что неучастие веси в Новгородском войске, в политической и экономической жизни Новгорода при отсутствии каких-либо данных об автономии Обонежья, обусловлено замедленным процессом этнического саморазвития этих земель. Вряд ли такое обстоятельство, как «замедленный процесс этнического развития» явилось бы препятствием для колонизации новгородцами новых земель, богатых пушниной. Гораздо проще можно объяснить все эти факты одним лишь обстоятельством: в этот исторический период Обонежье (земля веси) и Русь Беломорская в целом были самостоятельными и не подчинялись Новгороду. Постоянные попытки подчинения Руси Беломорской, предпринимаемые новгородскими феодалами начиная с XIII века, к XV веку привели эти земли к русской крестьянской колонизации. Русское влияние (проникновение русских феодалов и русских крестьян-переселенцев) распространялось медленно, по водным путям. На редкое местное население веси, обитающее на огромных пространствах далее к северу и востоку и в значительной степени сохраняющее старый родо-племенной строй, постепенно распространялся сбор дани («дань с луков», дань мехами). Все три ветви веси ближнего, наиболее населённого региона – собственно весь (к югу от реки Свирь), а также ливвики и люддики (к северу от Свири) – быстро русели. Лишь южная народность, как более многочисленная, сумела этнически сохраниться и спустя несколько веков стала современной народностью вепсы. На остальной обширной территории в результате процессов этнической ассимиляции из представителей веси, славянских переселенцев и, отчасти, вероятно, саамов и карел, завершалось формирование поморского этноса, основной ареал которого лежит значительно севернее и северо-восточнее коренных земель Великого Новгорода, на территории современных Республики Карелия и, главным образом, Архангельской области (Поморский берег – южный берег Онежского залива Белого Моря – центральная территория Руси Беломорской).

Таким образом, этнически население Новгородской республики (Русь Северная) составляли: две славянские народности – новгородские словене, а также западные (или Псковские) кривичи, и четыре неславянские – водь (вожане), ижора, корела и чудь (эсты, на территории юго-востока современной Эстонской Республики, с центром в Юрьеве – нынешнем Тарту).

Население Руси Беломорской в этническом плане в этот же период составляли, помимо славянских колонистов, люди народности весь и родственные им племена чуди заволочской (Подвинье и Поважье) и, возможно, северной части карел, саамов и западной части коми (Пермь – «пер-мяэ»). Все перечисленные народности, за исключением славян, представляют собой общности, говорившие на языках финно-угорской группы. Процентное соотношение различных этнических компонентов Руси Беломорской определить на основании современных данных не представляется возможным. Можно только отметить, что доля славянского населения по мере продвижения колонистов должна была постоянно возрастать.

Распалась связь времён!

Рис. 1. Бусины из археологических находок 2004 г., Старая Ладога [фото из коллекции Староладожского историко-архитектурного и археологического музея; код доступа http://www.ladogamuseum.ru/media дата обращения: 07.05.2014].

При анализе характерных топонимов, выполненном для определения ареала зарождения Руси Беломорской, автором было обращено внимание, в том числе и на то обстоятельство, что в юго-западной части установленного ареала его граница нигде не выходит к берегу Ладожского озера (озеро Нево). В этой связи существенный интерес представляют сведения, приводимые Б.А. Рыбаковым в монографии «Язычество древних славян» [Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: «Наука», 1980.  код доступа к электронной библиотеке http://www.rodon.org/rba/yads.htm дата обращения 07.05.2014]. В Ипатьевской летописи под 1114 г. приведены слова летописца князя Мстислава Владимировича, посетившего Ладогу во время постройки там новой крепостной стены. Летописец собрал на Ладожском городище, где в это время копали рвы под фундаменты новых стен, целую коллекцию из сотни «глазков стеклянных провертаных». Это были хорошо известные современным археологам по раскопкам в Ладоге многоцветные бусы X в. с выпуклыми глазками. Такие бусины широко представлены в современных музейных коллекциях.

 

Удивительно, но в начале XII в. местные жители не имели ни малейшего понятия о том, что это такое. Они сообщили посланцу князя, что дети иногда находят эти «глазки», «егда будеть туча велика» или когда волховская вода «выполоскиваеть» их. Люди считали, что «глазки» выпадают из тучи.

И это происходит всего через каких-нибудь 150 лет после того периода, когда такие многоцветные бусы массово изготавливались и использовались жителями этой местности! Поистине, «распалась связь времён»! Можно предположить, что в период с конца X в. по конец XI в. в Приладожье произошла быстрая и немирная смена этносов. Следы этих изменений, возможно, удастся отыскать в исторических документах той далёкой эпохи, или в ходе очередных археологических исследований. Такие исследования на протяжении уже многих лет проводятся в селе Старая Ладога и в его окрестностях специалистами Староладожской археологической экспедиции Института истории материальной культуры Российской Академии наук (ИИМК РАН). К сожалению, верхняя часть стратиграфического горизонта Г, соответствующего указанному периоду в археологических раскопах, в Старой Ладоге пока всюду оказывается нарушенной по причине значительных строительных работ, проведённых в XII веке (храм Святого Климента и др. капитальные сооружения). [материалы Староладожского историко-архитектурного и археологического музея; код доступа http://www.ladogamuseum.ru/Ras/stratigrafia/  дата обращения: 07.05.2014].

Однако, известно, что непосредственно к югу от села Старая Ладога расположено скопление сопок-могильников IX-X в.в. В наше время это урочище носит название Победище. [там же, код доступа http://www.ladogamuseum.ru/Ras/5/r1979/  дата обращения: 07.05.2014]. В русском языке суффикс «-ищ-» когда-то давно активно использовался в словообразовании, придавая исходному слову значение «место, где некогда было что-то». В качестве примеров можно привести такие слова, как «кострище» (место, где некогда горел костёр), «городище» (место, где когда-то располагался город, то есть огороженное, укреплённое место), «мытище» (место, где ранее, до возникновения названия, располагался пункт сбора мыта, то есть дани или платы за проезд и провоз грузов – город с названием Мытищи в наши дни располагается в пригороде Москвы). То есть, «Победище» – это место, где когда-то была одержана победа, причём настолько значимая для тех, кто победил, что они дали местности это название. Но кто и кого здесь победил? И когда конкретно это случилось?

Если попытаться связать воедино все эти факты, то можно предположить, что в ходе экспансии Великого Новгорода на север, в Приладожье, предшествующее население вступило в битву за своё священное место, которым для них являлась большая группа могильников, где были погребены по обряду трупосожжения их предки. Эта битва была ими проиграна. Победители-новгородцы, пришедшие с юга, преимущественно ильменские словене и западные кривичи, впоследствии дали новое название данному месту. Двигаясь далее на север, примерно через километр, победители уже без боя вступили на территорию оставленного прежними жителями крупного населённого пункта. Для него с этого момента начался новый этап истории (и поныне этот населённый пункт существует, нося название Старая Ладога). Потомки этих победителей и рассказывали в самом начале XII века посланцу князя совершенно сказочные сведения о «глазках стеклянных провертанных», якобы падающих с неба. В то время как буквально у них под ногами забытыми в земле прозябали не только готовые стеклянные бусы, но и обломки тиглей и стекловидный шлак, словом, всё, что осталось от безвестных мастеров-ремесленников IX века, изготовлявших эти бусы в большом количестве [там же, код доступа http://www.ladogamuseum.ru/Ras/5/r1984/  дата обращения: 07.05.2014]. Эти мастера были представителями предшествующего населения данной местности. Кем они были – пусть узнают историки.

Меря. Анализ топонимов

Перейдём теперь к рассмотрению ещё одной группы народностей, территория расселения которых в рассматриваемый нами период (X–XI в.в.) располагалась к востоку от Новгородской республики и к югу и юго-востоку от Руси Беломорской. Это – народности меря, мещера, мурома и мордва («морт-ва»), из которых наибольший интерес для нас представляет, конечно же, народность меря.

В настоящее время существует большое количество разнообразной информации о меря. Некоторые коренные русскоязычные жители отдельных районов Костромской  и Ярославской областей хотели бы считаться прямыми потомками народа меря. Сайт http://merjamaa.ru/ («Меря-Мяэ» – «земля Меря») [ ] посвящён воображаемой «Мерянии» и рассчитан на тех, кто желает быть мерей. Существуют также различные клубы по интересам, члены которых изучают прошлое своих мерянских предков, проводят путешествия по родному краю, организуют исторические реконструкции. Режиссёром Алексеем Федорченко выпущен художественно-этнографический фильм «Овсянки», сюжет которого целиком является художественной фантазией автора. Действующими лицами этого фильма выступают якобы современные зрителю представители народа меря, сохранившие до наших дней свою идентичность, традиции и обряды предков.

Всё это является в некотором роде фантазиями, поскольку ныне «чистокровных» меря не существует и не может существовать. Известно, что древнее финно-угорское племя меря обитало на территории Владимирской, Ярославской, Ивановской, восточной части современной Московской, части Вологодской, и западной части Костромской областей. Меря впервые упомянута в VI веке готским летописцем Иорданом под названием мерен, позже о мере повествовали и русские хроники. В летописи «Повесть временных лет» меря расположена в районе озёр Неро («Ростовское озеро») и Плещеево («Клещино»). Но ещё задолго до XIII в. меря практически исчезли, полностью растворившись в более многочисленном славянском «море». Сегодня об их существовании нам напоминает только топонимика многих русских городов, сёл, рек и озёр. Современные жители указанных областей не сохранили в своей исторической памяти процесс ассимиляции и встречи славян с мерянами. Русские, проживающие там сейчас, в подавляющем большинстве своём даже не знают о самом существовании древнего народа меря. Данных, было ли это самоназвание либо искажённое внешнее наименование местного племени пришлыми славянами, нет. Некоторые специалисты – финно-угроведы – выдвигают версию, что слово «меря» имеет общее происхождение с самоназванием современных горных марийцев, звучащего приблизительно как «мяры». По данным обширной дославянской топонимики этих мест меря были финно-угорским народом с языком, близким, вероятно, марийским языкам. Наиболее близкими мере по происхождению являются мари, менее близкими – мурома и мордва (эрзя). Более того, некоторые этнографы называют костромских марийцев прямыми потомками мерян, поскольку они и сейчас называют себя словом «мерен». Однако это тоже всего лишь гипотеза. Ответ на сформулированные здесь вопросы могли бы дать только генетические исследования.

Последнее упоминание меря как отдельного народа относится к 907 году, когда меряне в составе войска князя Олега пошли на Царьград. Начало славянской ассимиляции меря, по мнению историков, относится к X–XI вв. Большая часть их ареала расселения стала основой Ростово-Суздальского (впоследствии – Владимиро-Суздальского) княжества. Меря входили в состав населения, восстававшего в 1071 и 1088 г.г. против насаждения христианства и феодальных порядков. Когда в XIV в. Авраамий Галичский решил поселиться на Галичском озере, там жили «человеци по дубравам некрещении, наричеми меря» [Дорофеева К.В. Житие преподобного Авраамия Галичского, код доступа: http://www.sedmitza.ru/data/2011/08/06/1236423460/03_dorofeeva.pdf , дата обращения: 11.07.2014].

Может быть, попытаться путём анализа характерных топонимов (главным образом, гидронимов) определить границы ареала расселения меря на момент начала славянской колонизации, аналогично тому, как это уже было выполнено автором для веси (см. А.В. Патрикеев «Три истока Руси. Русь Беломорская через призму эпоса и топонимики»)? Мерянская топонимика частично может быть расшифрована на базе марийского и других родственных финно-угорских языков [Матвеев А.К.  К проблеме расселения летописной мери // Известия Уральского государственного университета. 1997. № 7. с. 5–17].  Этноопределяющими для меря являются топонимы, содержащие форманты «-бол» («-бал», «-пал(о)», «-хал(о)») или «-скол», такие как Шурскол, Пушбол, Шихобал и др. Мерянское происхождение имеют названия рек Сара, Вёкса. Помимо этого, в состав этноопределяющих топонимов следует включить названия, оканчивающиеся на: «-шна» (Перешна, Туношна…) или «-сна» (Тиксна); «-ость» или «-асть» (Лахость, Дюбасть…); «-ма» (Кострома, Чухлома…), «-шма» (Толшма, Кинешма…), «-шня», «-шна», «-сна» или «-зна» (Тошня, Дубешня, Шексна…);   «-лга», «-н(о)га» или «-га» (Шоболга, Волга, Молога…); «-хоть» или «-хта» (Солдобохоть, Песохоть, Воехта…); «-ша» или «-жа» (Икша, Колокша, Сунжа…). Кроме того, поскольку известно, что река Нерская  в Московской области раньше носила название «Мерьская» (то есть относящаяся к меря, так же, как и город Галич в Костромской области назывался когда-то «Галич Мерьский»), то такие названия, содержащие корень «-нер-» (например, озеро Неро, реки Нерль и Нерехта) мы также можем включить в наш список этноопределяющих топонимов.

Можно предположить, что к моменту начала славянской колонизации уровень общественного развития меря примерно соответствовал родовому строю, для которого характерным является наличие отдельных племен (а, возможно, и союзов племен), говоривших на близких диалектах одного языка. Современному читателю, хорошо знакомому с художественными произведениями, например, Фенимора Купера, легко представить себе всё это: делавары и могикане (мохиган) прекрасно понимают друг друга, поскольку и те и другие, в сущности, являются одним и тем же народом – алгонкинами [адрес доступа: wikipedia.org/wiki/Алгонкинские_языки; дата обращения: 20.02.2015]. В условиях активной колонизации и те, и другие оказываются втянутыми в длинную череду военных конфликтов между переселенцами – англичанами и французами – вследствие чего могикане прекращают существование как народность.  На территории Северо-Восточной Руси, восемью сотнями лет раньше, колонизация была значительно более мирной. Причиной этого были, как представляется автору, два обстоятельства. Во-первых, уровень развития общества у «колонизаторов» и «колонизируемых» не отличался так сильно, как в более позднюю эпоху в Северной Америке. Во-вторых, менталитет славянского мира на протяжении известного нам исторического периода практически всегда отличался в лучшую сторону от менталитета представителей Западной цивилизации.

Однако, мы немного отвлеклись от нашей темы. Так вот, в гидронимике, сохранившейся до наших дней в интересующем нас регионе, должны были найти отражение понятия, характерные не только для языка народности меря в целом, но и характерные для отдельных племен этой народности («ископаемые диалектизмы»). И действительно, внутри предполагаемого ареала распространения топонимов, список которых уже был приведен выше, можно обнаружить, так сказать, «вложенные» ареалы топонимов, характерных, вероятно, для отдельных племен. Поэтому добавим в наш список этноопределяющих топонимов ещё и названия, оканчивающиеся на: «-аш(ь)», «-ош(ь)», «-ыш» или «-иж» (Карныш, Выношь…); «-ух», «-ех», «-их», «-ур» или «-ор» (Вондух, Палех, Вонзур…); «-умзь» или «-ой(да)» (Сятрумзь, Перхлойда…); «-уй» или «-ул» (Вогуй, Бол.Пунгул…).

Очевидно, что картографический анализ по указанным выше топонимам окажется значительно более сложным, чем вышеупомянутый анализ, выполненный автором в отношении прото-поморов. Кроме того, на значительной части предполагаемой территории ареала расселения меря в историческом плане влияние славянской компоненты на топонимику было существенно выше.

Анализ, в отличие от первого исследования, проведём по листам топографических карт масштаба 1:100000 (в 1 см 1 км), издания 60-х гг. XX века, составляемых в ортогональную мозаику на обзорном номенклатурном листе. Большая подробность картографического материала позволит не только выявить больше маркерных топонимов, но и попытаться восстановить границу соприкосновения ареалов расселения меря и веси на период начала славянской колонизации.

Ввиду сложности поставленной задачи, ограничимся анализом топонимов только того региона, который, как уже было сказано выше, историки считают территорией обитания племени меря.  Таким образом, нашему исследованию подлежат территории Владимирской, Ярославской, Ивановской, Московской, Вологодской и Костромской областей, а также, возможно, ближайшие части соседних с ними территорий. Это вполне разумное ограничение. В противном случае нам пришлось бы учитывать такие топонимы, как «Терскол» на Северном Кавказе, «Селенга» в Забайкалье или «Иоканга» на Кольском полуострове, а также «Колыма» в Восточной Сибири. Очевидно, что такие топонимы имеют совершенно иную этимологию, никак не связанную с меря.

Все приведенные выше критерии и ограничения позволяют уже на предварительном этапе, до составления подробной карты топонимического исследования, сделать вывод о том, что таким способом установить ареал расселения летописной меря нам вряд ли удастся. Однако, используя результаты данного исследования совместно с результатами предыдущего аналогичного исследования, касающегося установления ареала расселения летописной веси (прото-поморов?), реально установить границу территорий расселения этих двух народностей.

 

Рис. 2. Результаты филолого-картографического анализа

Результаты картографического анализа по указанным выше маркерным топонимам приведены на картосхеме (рис. 2).

Данная картосхема охватывает территорию от 36º00' до 48º00' восточной долготы и от 55º20' до 64º00' северной широты, то есть территории современных Владимирской, Ивановской, Ярославской и Костромской областей, почти всю Вологодскую и Нижегородскую области, южную половину Архангельской области, северо-восток Московской области, северо-восток Тверской области, часть юго-востока Республики Карелия, запад Кировской области, а также части Марийской и Чувашской Республик. Синими точками на схеме обозначены маркерные топонимы данного исследования, красными точками – маркерные топонимы предыдущего исследования. Обращает внимание, прежде всего, то обстоятельство, что синие точки встречаются практически повсюду, и только лишь плотность их размещения заметно варьируется. Границы изменения плотности размещения маркерных топонимов подчёркнуты на картосхеме синей линией. Аналогично, красной линией, подчеркнута граница ареала распространения маркерных топонимов предыдущего исследования. Участки внутри отмеченных ареалов, на которых количество соответствующих маркерных топонимов заметно уменьшается, соответствуют листам картографических источников низкого качества. К сожалению, доступность подробных карт для обычного пользователя, каким является автор, представляет некоторую проблему.

Для удобства ориентирования по схеме, на неё нанесены также названия некоторых современных населенных пунктов. В частности, почти в центре территории, очерченной синей линией, оказывается Галич, который когда-то, для отличия от Галича Волынского (нынешняя Галичина в Украине) назывался Галич Мерьский, то есть расположенный в землях меря.

 

Заметная распространенность маркерных топонимов за пределами очерченной территории свидетельствует о том, что многие из них в реальности могут иметь этимологию, отличную от мерьской. Кроме того, не следует забывать и о том, что наиболее близкими к меря по языку филологи считают марийцев. Существует гипотеза, по которой слово «меря» и самоназвание проживающих на западе республики Марий Эл современных горных марийцев, звучащее как «мяры», представляют собой однокоренные слова. Сгущение маркерных топонимов (синих точек) за пределами очерченной территории в юго-восточной части картосхемы как раз и относится к западной части Марий Эл и объясняется именно вышеприведенным обстоятельством. Уже на территориях, примыкающих к этому сгущению с северо-запада (со стороны очерченного региона) встречаются такие парные топонимы, как Тарасово Русское – Тарасово Марийское, Русские Дубники – Мари-Дубники, а также болото Черемисское, ручей Черемиска (черемисы – старинное русское название марийцев).

Обратите внимание, что на схеме можно с достаточной точностью установить границу взаимного расселения этносов меря и веси на момент начала славянской колонизации. Что характерно, эта граница практически совпадает с маршрутом старинного водно-волокового пути Ухтома из Белоозера через Красный волок на Онегу (XI век). На этом пути тогда возникли такие старинные населенные пункты как Чаронда и Каргополь.

В несколько более позднее время основным водным путём из бассейна Верхней и Средней Волги в Белое море стал путь через Шексну и Северо-Двинский канал (Кириллов), Сухону (Тотьма и Великий Устюг), Северную Двину в Архангельск. Тогда и захирел постепенно менее удобный старый путь через Красный волок. Оживлённые когда-то места окончательно обезлюдели только в недавнюю «перестройку», но этот процесс угасания данной территории можно проследить на протяжении последних 250 лет. Недаром ещё в Екатерининские времена Чаронда уже потеряла статус города.

Я полагаю, что водно-волоковый путь через так называемый Красный волок получил в XI веке столь значительное развитие именно потому, что проходил, так сказать, по «пограничью», по «ничьей земле», что было удобно для славянских колонистов. Малочисленному местному населению на границе расселения двух народностей транзитный путь был не очень-то и нужен. Другое дело – колонисты, которых интересовали пути к новым охотничьим угодьям, пути сбыта пушнины, а в дальнейшем – пути транспортировки различных товаров из Поволжья на Поморский берег и обратно.

В процессе выполнения топонимического исследования в указанном регионе, автором было выявлено множество интересных фактов. Но, чтобы не отвлекаться от заданной темы, рассмотрим их как-нибудь в следующий раз. А сейчас вернёмся к этому удивительному району – Красному волоку.

Красный волок. Наше время

Автор оказался настолько заинтригован результатами описанных выше исследований, что в августе 2014 года организовал самодеятельную экспедицию на Красный волок и Ухтомицу. За 10 дней группой из 6 человек на 4 байдарках был пройден маршрут протяженностью 88 километров, из которых 3 км пройденных пешком приходятся собственно на волок. Начав маршрут возле Пиньшино на берегу озера Волоцкое (бассейн Волги), группа совершила переход в урочище Волок (когда-то там была деревня с тем же названием). Далее, не без труда найдя начало тропы на озеро Долгое, мы перенесли туда наши вещи и байдарки, после чего продолжили свой путь уже в гидрологическом бассейне реки Онеги (до неё мы, конечно же, не добрались). Фрагмент карты окрестностей Красного волока приведен на следующем рисунке.

 

Рис. 3. Красный волок и окрестности

В нижней части карты – шоссе Вологда – Медвежьегорск, главная транспортная артерия района путешествия. Свернув возле райцентра Вологодской области Липин Бор, через 15 км дороги «грунтовой улучшенной» можно попасть в Пиньшино. Местные рыбаки знают тропу на озеро Долгое и иногда пользуются ею. Есть мнение, что на озере Долгом рыбалка лучше, чем на Волоцком. Но вот дальше местные не ходят: там, в верховьях речки Ухтомицы, сейчас вообще никто не живёт. Встречаются урочища с названиями бывших деревень. А те населенные пункты, которые на этой карте обозначены как жилые, при ближайшем рассмотрении оказываются тоже бывшими. Таковы, например, деревни Безменово, Опрячкино и Лопотово (см. карту). На всех трех населённых пунктах с реки можно заметить только руины, кажется, коровника.

Цивилизация в этой местности, как, впрочем, и в других ей подобных местностях,  ослабевала в несколько этапов. Предпоследний удар был нанесен ещё в советское время, программой укрупнения колхозов и переселения «неперспективных» деревень. А последний (окончательный) удар – во времена «перестройки» и последующей за ней разрухи в сельском хозяйстве.

 

Пиньшино, наше место старта, является сейчас в данной местности форпостом современной цивилизации. Неплохая дорога, шоссе поблизости. И даже электричество. Магазин. Почта. Рядом с почтой – на столбе синяя пластиковая «капсула» с телефонным аппаратом для экстренной связи. Немногочисленные питерские «дачники», облюбовавшие берег озера в последние несколько лет, держат связь с северной столицей через спутник.

Уже много позже, завершая маршрут, внезапно пришло в голову: А что же подумали местные жители, у которых мы спрашивали про тропу на озеро Долгое, когда мы не вернулись обратно? Ведь, сказать по правде, никакого пути дальше там нет. Так, направление.

Это ведь только мы его прошли, преодолев на пути 21 бобровую плотину. Лето 2014 года выдалось в этих местах аномально маловодным. По данным метеорологов, за это лето  выпало только 40% от средней нормы осадков. Осенью по телевизору сам видел репортаж, в котором сообщалось о проблемах судоходства по Волго-Балтийской системе в связи с предельно низким уровнем воды в устье Шексны. Так что, бобры, оказывается, нам даже помогли, поддерживая уровень воды в речке на «судоходном» для наших байдарок уровне. Но это не избавляло нас от необходимости то и дело перетаскивать свои лодки через эти плотины.

 

Рис. 4. Урочище Волок. Последний домик.

В урочище Волок нам встретились два ещё не до конца развалившихся старых дома, несколько старых яблонь да заброшенный, зарастающий кустарником сенокос. А тропа на озеро Долгое, этот сохранившийся до наших дней путь древнего волока, хоть и почти не видна на луговых участках, отлично просматривается в густом лесу. По ней и сейчас ходят местные рыбаки.

Обратите ещё раз внимание на карту. Названия «Палшема» и «Пидьма», вероятно, имеют мерянское происхождение.

 

Несколькими километрами ниже по течению Ухтомицы нас подкарауливала географическая загадка. Речка, текущая в широкой заболоченной долине стала дробиться на всё более узкие протоки. Причем, при глубине порядка 50–60 см расстояние между берегами постепенно, с каждым этапом дробления, уменьшалось до 100–80, а впоследствии и до невероятных 40 см! Складывалось впечатление, что только достаточная скорость течения водотока не позволяла сомкнуться корневищам растений, слагающим его берега. Мы не могли найти этому разумного объяснения, пока не увидели некую гряду, поросшую мелким лесом, пересекающую долину поперек по всей ширине. Это оказалось старинное полуразрушенное сооружение из крупных брёвен, положенных в несколько накатов по высоте и образующих таким образом деревянную фильтрующую насыпь. Поверх верхнего слоя бревен местами угадывались фрагменты настила из досок. Это была, как нам потом удалось выяснить, лесовозная дорога, проложенная через долину Ухтомицы. В середине прошлого века в районах несколько севернее нашего маршрута располагался так называемый Каргопольлаг. В сталинские времена заключенные добывали лес, который вывозили к железной дороге Вологда – Архангельск. Данное инженерное сооружение представляло собой часть дороги для вывоза леса с лесопункта Южный в Каргопольлаге.

Рис.5. Каргопольлаг. Остатки старой дамбы через р. Ухтомица. Но где же речка?

 

Давно уже минула та суровая эпоха, и этой дорогой перестали пользоваться десятки лет назад. На фрагменте карты (рис. 3) теперь это место отмечено мною поперечной чертой. Результатом внедрения в природу данного сооружения явилось изменение гидрологического режима долины реки Ухтомицы, что в конечном счете и повлекло за собой множественные разбиения русла. Река как бы постепенно исчезала на широком фронте перед препятствием в виде фильтрующей насыпи, чтобы вскоре после неё появиться вновь, постепенно соединяя многочисленные протоки в единое основное русло.

Другим следствием былых лесозаготовок Каргопольлага является почти полное отсутствие сосновых лесов в районе волока. Ведь старинное название «Красный волок», вероятно, должно предполагать, что в его окрестностях имелись сосновые леса (красный лес). А сейчас их практически нет. Куда же они делись? Вероятнее всего, были вывезены лесозаготовителями. Впоследствии лес по вырубкам заместился вторичным из других пород. В настоящее время основные породы деревьев в здешней тайге – ель и берёза.

А вот брёвна дамбы через речку Ухтомица – не только еловые, но и сосновые!

 

Рис. 6. В верховьях Ухтомицы (Ухтома – река, ведущая к волоку!)

Рис. 7. Последствия нарушения гидрологического режима русла и долины в целом.


Рис. 8. Деревянная фильтрующая дамба из сталинской эпохи.

Рис.9. На старой дамбе. Природа берёт своё.


Рис. 10. Местами по берегам растут сосновые леса.

Рис. 11. Но чаще встречаются ели и берёзы.


Рис. 12. Вологодская тайга. Вид из палатки.

Рис. 13. Этой тропой люди пользовались ещё 1000 лет назад!


Рис. 14. Очередная бобровая плотина.

Рис. 15. А вот и жилище хозяев.


Рис. 16. Этот лесовоз – из другого района

Интересная встреча произошла у нас на современной лесовозной дороге. Дорога пересекала Ухтомицу, и нам пришлось, как всегда, обносить свои лодки через это препятствие. Водитель лесовоза остановился, увидев нас. Он спросил, откуда и куда мы идём. Когда мы ответили, что идём через волок, с Волоцкого озера, он спросил: – А где это? Пришлось объяснить. А! – понял он. И добавил: – Так ведь это же в другом районе! Интонация при этом соответствовала фразе «на другой планете». А ведь расстояние по прямой от места нашей беседы до волока не превышало 15 километров!

Ещё через несколько дней пути мы вышли «в цивилизацию». Это была Коротецкая. Тут есть практически всё для нормальной жизни: магазин, действующий клуб, фельдшерский пункт, почта, и даже сотовая связь. По хорошей асфальтовой дороге два раза в неделю ходит автобус до самой Вологды, а до районного центра – каждый день.

Вскоре после этого наш маршрут по Ухтомице закончился: речка впала в реку Модлона в той местности, где много лет назад археологами было открыто поселение эпохи неолита (2-я половина III тысячелетия до н.э.) – остатки четырех домов на сваях и соединяющие их мостки [12]. До сих пор каждый год в летний сезон специалисты продолжают там свои исследования.

Рис. 17. Коротецкая. Центральная часть поселка. Мост через речку Ухтомица.

Рис. 18. Река Модлона и окрестности.

Завершающая часть нашего маршрута отражена на следующем фрагменте карты (рис. 18).

 

К сожалению, время, отведенное нами на это путешествие, неумолимо близилось к концу. Мы не только не дошли до Каргополя, но даже не увидели загадочную Чаронду, затерянную среди озёр и болот. Выйдя из Ухтомицы в Модлону, а затем побывав на озёрах Вещозеро и Святое, в урочище Веретьё (на карте показано как «ур. Веретьево»), мы завершили своё путешествие на большой рыбацкой стоянке в Росликово, куда подошли одновременно с археологами, завершившими свой очередной полевой сезон. На этот раз они вели свои исследования напротив устья Ухтомицы, в урочище Погостище (то есть на том месте, где когда-то был погост).

Рис. 19. Старое и новое. В нижнем течении Ухтомицы сделан этот удивительный снимок. Старинная лодка-однодеревка (слева) была кем-то не так давно «усовершенствована»: у неё срезана корма, после чего установлен (вероятно, на шурупах и каком-то связующем вроде битума или даже монтажной пены) транец, чтобы её можно было использовать с небольшим подвесным мотором.

Рис. 20. Устье Ухтомицы. Вдали – урочище Погостище, место проведения археологических работ сезона 2014 года.


Рис. 21. Берег озера Святое. Озеро, по словам местных жителей, получило своё название потому, что когда-то какой-то святой то ли бросил, то ли уронил в его воды свой крест. И с тех пор оно никогда не зарастает. Вероятнее всего, озеро не зарастает по причине значительной глубины. Кроме того, в плане оно имеет почти идеально круглую форму. Быть может, это озеро когда-то образовалось в результате падения метеорита?

 

Рис. 22. Реконструкция свайного жилища эпохи неолита на реке Модлона. Иллюстрация из Интернет-ресурса «Академик» [12].


Рис. 23. Урочище Веретьё. Вот какой большой храм когда-то был построен в этих местах. Значит, когда-то здесь было много жителей, прихожан этого храма, больше, чем в Коротецкой (сравнить с рис. 17). А теперь тут никто не живёт. Кстати, «веретьё» означает «возвышенное место, холм посреди болот». Не такое уж оно и высокое, на самом деле. Но всё познается в сравнении – ведь кругом здесь почти сплошные болота (см. фрагмент карты на рис. 18).

 

 

Наше путешествие началось на былом «пограничье» между землями летописных меря и веси. На этом же «пограничье» наше путешествие и закончилось. Обратите внимание – на карте (рис. 18) весско-поморские гидронимы (Вещозеро, Пишкозеро, Тарбозеро) соседствуют с мерянскими (Перешна, Елома, Сичиньга, Польшма, Сума).

Удивителен и загадочен Русский Север! Кто знает, какая из его загадок вновь позовёт нас в дорогу, в его бескрайние просторы…


Использованные источники информации

Легенды, сокрытые в именах (об Александре Васильевиче Кузнецове). Адрес доступа: http://www.rusvera.mrezha.ru/643/3.htm; дата обращения: 06.03.2014;

Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. – М:, «Мысль», 1984. 656 с.

Памятники Вологды: Памятники культуры древнейшего периода. Адрес доступа: http://www.stalker-ua.com/vologda/1946-pamyatniki-kultury-drevnejshego-perioda; дата обращения: 06.03.2014

Патрикеев А.В. Три истока Руси. Русь Беломорская через призму эпоса и топонимики, 2011. Адрес доступа: http://ukhtoma.ru/history13.htm; дата обращения: 23.02.2015

Галанин А.В. Русь Беломорская, 2010. Адрес доступа: http://ukhtoma.ru/history4.htm; дата обращения: 23.02.2015

Шаскольский И.П. Этническая структура Новгородского государства.  Адрес доступа: http://info.rove.biz/topic.php?forum=96&topic=39; дата обращения: 06.03.2014

Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. – М.: «Наука», 1980.  Код доступа к электронной библиотеке http://www.rodon.org/rba/yads.htm дата обращения 07.05.2014

Материалы Староладожского историко-архитектурного и археологического музея. Код доступа http://www.ladogamuseum.ru/Ras/stratigrafia/ ; дата обращения: 07.05.2014;

Сайт http://merjamaa.ru/ («Меря-Мяэ» – «земля Меря»)

Дорофеева К.В. Житие преподобного Авраамия Галичского. Код доступа: http://www.sedmitza.ru/data/2011/08/06/1236423460/03_dorofeeva.pdf , дата обращения: 11.07.2014;

Матвеев А.К.  К проблеме расселения летописной мери // Известия Уральского государственного университета. 1997. № 7. С. 5–17.

Брюсов А.Я. Свайное поселение на р. Модлоне и другие стоянки в Чарозерском районе Вологодской области. В сборнике: Материалы и исследования по археологии СССР. № 20, М.: 1951. Интернет-ресурс «Академик», дата обращения: 13.12.2013


ДЛЯ ЧТЕНИЯ: