КАРТА САЙТА

 

Притчи с моралью Т. И. Танащук © 2016   Жизнь ничему не учит. Она принимает зачёты. И бьёт ключом от своих ворот. По голове неудачника. Народная мудрость

 

 

Медвежий коготь

Прошли нашей докерской  бригадой в колонне майских демонстрантов. Решили выпить. Выпили. Видим - на морской набережной передвижной зоопарк клетки с разным зверьём выставил. Подошли. Смотрим. Рядом со мной у клетки с медведем Андрей оказался. Кормит мишку из рук. Вдруг чувствую: вокруг него энергетическое кольцо образовалось. Смотрю на него: рука с белой булочкой в лапе медведя в клетке. Стоит неподвижно. Не дышим оба. Вынимает руку, выдыхает, капли пота на лбу. Отошли от клетки.

Рассказывает, что медведь взял булочку из руки и зацепился своим длинным когтем за обручальное кольцо. И остановил на секунду сжимающее движение, размышляя, что мешает и что дальше делать. Андрей почувствовал лёгкое сжатие лапы, давление на кольцо. Спасли вбитые до автоматизма навыки, полученные во время службы в десантуре, на занятиях по рукопашному бою: от захвата силой не освобождаться, «отдать» противнику руку и использовать его движение в собственных интересах для своего освобождения. Расслабил руку и подал её вперёд на мишку, снимая кольцо с когтя медведя. Освободив кольцо, мгновенно выдернул руку из клетки. Вот тогда и пробил его пот. Осознал, как близка была ампутация пальца без анестезии.    Мораль проста: помни правило техники безопасности и не носи кольца на пальцах во время физической работы.

 

Смерч

Дельтапланерный клуб города Туапсе пригласил нас с моторным дельтапланом на соревнования. Погрузили на крышу «Москвича» Володи Басова сложенное в транспортный пакет крыло, в УАЗ-69 Лещёва поставили моторную тележку, сели с Юрой Скомороховым к ним в машины и поехали из Новороссийска в Туапсе на полёты.

По пути заехали к друзьям, добрались до Туапсе через двое суток. Когда приехали, оказалось, что с взлётной полосой для соревнований проблема: местный аэропорт не разрешил свою взлётку использовать. Сотовых телефонов тогда не было, предупредить нас об изменениях условий полётов не смогли.

Решили туапсинцы проводить соревнования, взлетая с воды. Благо просторный дикий пляж, с подъездом для автотранспорта,  имелся. Повезло тем немногим, кто взял с собой поплавки для старта с воды. А туапсинский клуб вообще оказался без конкурентов. Они и выиграли. Прощальный сабантуй перед отъездом на берегу моря. Видим, в море образовался смерч. Юрка, – он эзотерик и практик различных столоверчений, – решил вызвать смерч на берег, чтобы проучить туапсинцев за их прокол со взлётной полосой. Вышел на урез воды и давай пассы руками в сторону смерча делать, что-то нашёптывая.

Мы, посмеиваясь, вкушаем и выпиваем. Глядь, а смерч действительно движется к берегу, идёт длинными зигзагами, но в нашу сторону. Стали Юру урезонивать: уймись, мол, садись с нами, перекуси. А он в раж вошёл, в голос стал смерч к себе звать. И вот смерч, метров пять диаметром, уже выходит на берег, шипит, свистит,  все по машинам бросились, но ехать уже поздно. Потоки воды текут по стеклам, наш «Москвич» содрогается, накреняется и приподнимается, потом падает, как будто великан, взяв игрушку, передумал играть с ней и бросил. Зацепили при падении УАЗик Лещёва. Помяли себе крыло и ему. А смерч ушёл дальше и разрушился в лесистой части берега.

Пострадали, как всегда, невиновные. Стояла чья-то моторная тележка, на дорогой углепластиковый  пропеллер которой, на каждую из трёх его лопастей был надет брезентовый чехол, привязанный к ступице винта. Всё осталось на месте, только лопасти превратились в крошево, как будто по ним прошлись молотком. А стоящие в 15-ти метрах от полосы прохода смерча лёгкие полотняные тентики, на бамбуковых палочках, остались нетронутыми. Даже авиационный «колдун», полосатый оранжевый конус для определения приземного ветра, свободно воткнутый в землю неподалёку от полосы старта/приводнения, остался на своём месте.  Подтвердились необъяснимые загадки смерчей, о которых много пишут научные работники.

Мораль проста: вызывая огонь на себя помни, что ты тоже смертен.

 

Добрый совет, или  куда смотрю, туда еду

 

Выехали с дельтапланом на полёты  в районе села Кабардинка. Удобное место для старта на юго-западный ветер, покатый склон, нет препятствий. Погода благоприятная, свежий ветер, стали летать в  динамических потоках.  Через несколько часов ветер «убился», слабеньким стал. Самое время  для обучения наших новичков, которых взяли с собой, и которые, до поры, помогали дельтапланы на гору заносить.

Стартовую площадку им на пологой середине склона  определили, сами отдыхаем у подножья, под единственной на склоне яблоней-дичкой. В тенёчке и мой мотоцикл  «Ява» стоит. На простынке снедь разложена, чтобы после полётов подкрепиться. Лёжа под деревом, наблюдаю за попытками сделать подскок-подлёт последнего новичка. То он при разбеге слишком трапецию управления от себя толкнёт, нос дельтаплана задерёт и на крыло валится. То  зажмёт ручку на себя,  брюхом по земле проползёт. Выкрикиваю советы, что и как делать.

Воспринял совет, сделал всё правильно, взлетел, полетел. «Молодец! – кричу ему, – держать так». Он, улыбка до ушей,  смотрит на меня, автоматически наклоняется вместе с трапецией управления в мою сторону и летит на нас. Сработало правило начинающего велосипедиста: смотрю на столб – и въезжаю в него. Этот тоже точно попал. Прямо в яблоню. Слегка порвал парус, сам приземлился на простыне с едой,  трапецией управления помял бак мотоцикла и завалил его.   Мораль проста: помни о последствиях твоих советов, которые не останутся безнаказанными.

 

Юца. Улетающий вдаль дельтаплан

 

Гора Юца под Пятигорском стала дельтапланерной «Меккой» в конце 70-х годов. Приехали туда в начале января на  полёты   Разбили внизу палатку. Поднялись на вершину, с которой можно взлетать на ветер любой направленности. Прекрасный лётный день, несмотря на астрономическую зиму. От души налетались, устали.  Под вечер собрались спускаться в лагерь. Бросили на пальцах, кому лететь к родной палатке на дельтаплане. Выпало лететь Юре Скоморохову.

Нагрузили его имуществом (инструмент, ЗИП, котелок). Дали ему наказ развести костёр, натаскать воды и приготовить ужин к нашему возвращению. Нацепил он всё на себя, поднял крыло и начал разбег по крутому склону. Крыло схватило воздух, наполнилось, стало тянуть вверх. И вижу я, что подвеска Юрина не пристёгнута к центральному узлу дельтаплана. Мысленно представилось, что будет происходить дальше: аппарат летит вперёд, пилот ложится в подвеску, она не пристёгнута, он зависает на руках, держась за трапецию управления, балансировка нарушается, он срывается и падает, а земля уже метрах в пятидесяти ниже крыла… Всё это рассказывать и читать долго, хотя  мысленно пролетело за одну-две десятых доли секунды, а свой крик уже слышу: «Бросай!!!».

Юра, хорошо воспитанный своим старшиной, в недавнем прошлом морского пехотинца, на немедленное выполнение полученной команды, ещё до отрыва от земли моментально отпускает трапецию, теряет опору и по инерции со звоном и грохотом катится метров десять вниз по склону, теряя гаечные ключи, котелок, и прочее, вверенное ему для доставки в лагерь, имущество.

Хорошо центрованный дельтаплан, как пущенный умелой рукой бумажный самолётик,  в установившейся вечерней тишине, без пилота улетает в сторону вечернего заката, раскрывающегося перед нами, застывшими на вершине Юцы.

Но вот истекли эти три секунды, в которые уложилось всё событие. Раздались трудно воспроизводимые  возгласы снизу от шуршащего камнями Юрия. Ожили фигуры, замершие на вершине. Собрали разбросанные вещи и пошли вниз, к палатке, на разбор полётов.

 

Мораль проста: исполнять лучше хуже, но вовремя, чем  лучше, но поздно.

 

Юца. Примус

    

Поужинали, разобрали прошедшие дневные полёты и запомнившийся последний старт непристёгнутого к дельтаплану Юрия. Выявили непричастных, наказали невиновных. Сделали выводы на будущее.

Забрались в спальные мешки. Легли, уснуть не можем. Холодна, однако, январская ночь в тонкой капроновой палатке, даже на Кавказе. Решили запустить походный примус «Шмель», а чтобы отдача тепла больше была, приспособили над ним жестяной рупор, найденный в окрестностях, и с помощью которого дежурный по лагерю подавал команду на обеденный сбор. Тепло стало в палатке, уснули. И снится мне, что поднимаюсь я на вулкан, ощущаю дымную вонь из его жерла, чувствую жар на лице, вижу яркий свет.

Открываю глаза. Примус объят пламенем.  Хватаю что попало под руку, позже это оказалось чехлом от дельтаплана, накрываю горящий примус, что-то кричу.  Проснувшийся Юра колотит руками меня по голове, стараясь погасить вырывающиеся из-под меня языки пламени, Володя Басов расстёгивает молнию полога палатки,  я выбрасываю в отверстие  вонюче-дымный свёрток с потухшим примусом. 

Остаток ночи провели в беседах, вспоминая насыщенный событиями день.

 

Мораль проста: учите  физику, чтобы знать, что угол падения равен углу отражения, а тепло, отразившееся  от одной поверхности, нагревает другую.  Нельзя оставлять безнадзорный источник огня в замкнутом пространстве.

 

Тревожный звонок

 

Выполнив работу в трюме судна, поднялся на палубу. Погрузочные работы в полном разгаре, на пирсе рычат погрузчики, шумят воздуходувки. Иду мимо грузового трюма. Думаю о своём. Впереди, метрах в семи, идёт Дима Гуц. Он оборачивается в мою сторону.

Внезапно меня накрывает тревожное ощущение грозящей опасности, от которой надо немедленно уходить.

Прыгаю в кувырке вперёд, прокатываюсь через спину и вскакиваю на ноги уже возле Димы, вижу его широко раскрытый рот, слышу его крик, звонок, доносящийся со стороны крана и грохот за спиной, перекрывающий нецензурный ор крановщика.

На том месте, где я был полсекунды назад, лежит куча мешков,  вперемешку с обломками деревянного грузового поддона.

"Героем дня" я на какое-то время стал: отругали за невнимательность при нахождении в зоне работы портального крана, за отсутствие каски,  которая могла бы уберечь меня при падении на голову двухтонного груза, грубо, как и положено докеру со стажем, отругал перепуганный крановщик за внезапно открывшийся шанс попасть под следствие. Со всеми я согласился. И себя под грузом представил. Никто, однако, включая меня, не мог понять, слушая возбуждённый рассказ очевидца Димы,  каким образом мне удалось опередить и уйти от падающего на меня с высоты трёх метров от моей головы поддона с грузом. Мой рассказ об охватившем меня чувстве опасности в расчёт не принимался.

Пришлось «обратиться  к Марксу», раскопать теоретическую основу. Оказалось, что при критическом напряжении деревянной доски, растягивании древесных волокон, предшествующем началу их разрыва, древесина испускает ультразвук, переходящий затем в полосы слышимого звука от 25 килогерц до 15 герц – треск ломаемого дерева. Учитывая, что энергия ультразвука во много раз больше энергии слышимых звуков, человеческий мозг воспринимает его раньше. Свойство высокочастотного звука вызывать панику  уже стали использовать полиции разных стран, появились ультразвуковые свистки для разгона демонстраций. Всё стало на места. Мне удалось подсознательно уловить ультразвук разрушающейся доски, испугаться и далее действовать на рефлексах, как учили для выживания в критической обстановке.   Мораль проста: доверяй своей интуиции, но никогда не оказывайся под стрелой работающего крана и под грузом.

 

Каменный мешок

 

Собрались пойти морем на катере из деревни Колежма в село Юково. Спросили у местного дорогу. Рассказал своей характерной поморской окающей скороговоркой: «Бечь Однако надО вкруг МягОстрОва, как по леву увидишь ЮкОвО, прямО не хОди, там камен мешОк, ОбсОхнешь ОднакО. Беги вкруг СОснОвцев, Оставь их пО леву и будь те ЮкОвО, ОднакО». Поняли из этого только одно: что надо огибать зачем-то все острова. Пошли. Обходя мыс Мягострова, увидели прямо перед собой Юково. Идти туда вокруг островов, расстоянием в два раза дальшем, посчитали перестраховкой. Местным розыгрышем. Пошли прямо. Днище цепляет за камень. Сбросил ход до минимума. Игорь пошёл с багром на нос катера, оттуда командует, куда рулить, отталкивается от камней,  лавируем, цепляя днищем камни, на один камень садимся плотно, но раскачав корпус катера, сходим на чистую воду и, наконец, камней под катером не видно, набираем ход и приходим в Юково.

Местные, спросив наш маршрут, не могли поверить, что мы прошли через Каменный мешок.  Поразмышляв, пришли к выводу, что от посадки на мель с потерей катера спасло  то, что в Каменный мешок попали при самой высокой приливной воде, которая бывает раз в месяц при полнолунии.  Повезло, что выскочили, потому что следующей полной воды пришлось бы ждать месяц, а за это время катер замыло бы песком, и прилив мог бы его уже не поднять. Общий вывод, что дуракам и пьяным везет, пришлось принять без обиды. Позже, при куйпоге (максимальном отливе), я видел кечкару (полностью открытое дно), соединяющую острова Сосновцы, Шалганцы с Мягостровом, и лежащие между ними вразброс валуны метра по два диаметром.

Мораль проста: в чужой монастырь со своим уставом и привычками не суйся. Придя в Рим, веди себя как римлянин.

 

Лесозаводский оптимизм

 

Переход на малом рыболовном боте (МРБ) из поморского села Ковда в посёлок Лесозаводский занял около полутора часов. Чистое, прозрачное  поморское утро. Тихое море. Промелькнули вдоль борта розовые гранитные берега пролива с золотистыми стволами сосен над ними.

Ошвартовались, спрыгнули на причал и пошли по пружинящей под ногами от слоя спрессованных опилок улице на автобусную остановку.. Сели на крашеную голубой масляной краской лавочку, стоящую  рядом со знаком остановки автобуса. Под лавочкой одиноко валяется пустой, но завинченный пробкой  большой флакон из-под одеколона с жизнерадостным названием «Оптимист».  

Сидим, дышим чистым, напитанным древесными запахами, утренним воздухом. Как позже окажется, в последний раз за день, ибо встреча с «Оптимистом» оказалась пророческой..

Пришёл автобус. Забрались в него. Поразил обоняние густой запах, стоящий внутри салона, напоминающий парикмахерскую при бане. Едем. К запаху притерпелись. На следующей остановке в автобусе добавляется несколько пассажиров, и атмосфера салона наполняется новыми яркими одеколонными ароматами. Привыкаем. Остановка. Заходят новые пассажиры, и цикл повторяется. Разгадка экзотического явления была проста. Местный народ крепко выпивает, употребляя плодоягодное вино, по-местному «чемеркес», водку, а когда того и другого нет, в ход идёт одеколон. Опохмеляться утром принято одеколоном.

Зато порадовал нас  широкий ассортимент дефицитных в то время в родных местах сухих вин – болгарских, грузинских, венгерского «Токая», не пользующихся спросом у местных.

Мораль проста: при оптимистичном взгляде на жизнь у каждого облака можно увидеть красивую серебристую кромку,  радующую глаз.

 

Ангел во плоти

 

Белое море. По просьбе местного председателя колхоза «Заря Севера» провожу разведку полей водорослей ламинарии и анфельции.  Это главный поставщик прекрасного желирующего вещества агар-агара, высоко ценящегося кондитерами при производстве пастил и зефиров. Работаю на глубине примерно двенадцати метров, с использованием воздуха от компрессора, подаваемого по шлангу высокого давления, который идет на рабочую глубину, где его потребляет водолаз через легочный автомат от акваланга типа «Украина».

Учитывая беломорские приливо-отливные течения, с которыми трудно бороться, плавая в ластах, хожу по дну, имея на ногах тяжелые водолазные боты. Кроме того, повесил на широкий пояс с крючком-гаком 16–24 килограммовую гирю, используемую на катере вместо якоря-кошки, которую сбрасывают на дно по прибытии на место. Катер, таким образом, буксируется по поверхности за фал (он же ходовой конец) этой гири-якоря, пока водолаз  работает «привязанным» ко дну. Поворачиваю голову и застываю от неожиданности. Через стекло маски я вижу ангела. Прозрачное тельце, трепещущие крылышки и круглые глаза смотрят прямо на меня. Ошеломлённый, протягиваю к нему руку, ангел отступает, поднимаясь вверх и удаляясь, пока не исчезает в коричневатой дымке беломорской воды. Очень долго не мог понять, что же я встретил. Никто из моих знакомых, а я работал в океанологии, не встречал похожих на моё описание существ.

И вдруг, лет через двадцать, увидел фото!  Оказалось это морской ангел, или северный клион (лат. Clione limacina) – вид брюхоногих моллюсков из отряда Gymnosomata. Хищные пелагические организмы, специализирующиеся на питании «морскими чертями» – моллюсками из рода Limacina. Морские ангелы населяют холодные воды Северного полушария. А я всегда работал в водах Южных морей.   Мораль проста: удивительное и непознанное всегда рядом, надо только увидеть.

 

Цианея

Спуск под воду в гидрокостюме мокрого типа «Калипсо». Закончил осмотр дна, решил подняться на поверхность в режиме свободного всплытия. Снял с пояса и положил на дно грузовую гирю: плавучесть неопренового комбинезона позволяет медленно всплывать, буксируя за собой воздушный шланг.

Всплываю, поглядывая вверх, на виднеющееся вдалеке дно водолазного бота, блики света на поверхности, и вижу красивое малиновое пятно над головой. Размышляю, что бы это могло быть, но длится полёт мысли  недолго.

Участок  лица, незащищённый маской, обжигает резкой болью, похожей на электрический удар. Рефлекторно касаюсь больного места рукой без перчатки. Такое же ощущение на тыльной поверхности кисти. Вокруг головы, защищённой капюшоном костюма,  через стекло маски уже могу рассмотреть тонкие нити щупалец. До сознания дошло: это медуза цианея, встречающаяся в Белом море. Радостная встреча с местной достопримечательностью запомнилась. Потом глядел при подъёмах  в оба глаза и не нырял без перчаток.   Мораль проста: красота оставляет запоминающиеся следы в душе и на теле. Не доверяй ей.

Лов кефали   Джанхот, 1950-е годы. Меня с пацанами брали на ловлю промысловой рыбы кефали "на дорожку". Сейчас этот способ лова забыт, а он был очень интересным. Дорожки, маты из рогоза шириной около полутора метров, с буртиками, ночью выстилались с баркасов на воду полосой около 100 метров, в штилевую погоду, в направлении юг-север в месте предположительной ночёвки косяка кефали. Всё происходило в полной тишине.

Затем три баркаса уходили примерно на 500-600 метров на запад и выстраивались фронтом, с интервалом около 50-70 метров, оставляя предполагаемый косяк между дорожкой и баркасами. Загон начинался с восходом солнца, по команде бригадира. Он высчитывал по опыту угол тени, которую будут отбрасывать в глубину воды лежащие на поверхности дорожки. Ради загона и брали в баркасы пацанов, вооруженных палками, с прибитыми на конце дырявыми консервными банками. Мы начинали кричать, свистеть, шумно бить палками по воде. Лодки двигались полумесяцем в сторону "дорожки", загоняя на неё косяк кефали. Рыба, видя под водой тень от дорожки и принимая её за препятствие, выпрыгивала в воздух, чтобы его преодолеть - и попадала на маты, с которых не могла скатиться из-за буртиков. В этом и заключалось искусство бригадира загона: начать загон так, чтобы тень не была слишком пологой, позволяющей рыбе выпрыгнуть раньше и упасть в воду, не долетев до мата, или быть слишком крутой, из-за чего рыба перелетала дорожку и уходила дальше. Остался в памяти фантастический вид сотен больших рыбин, бьющихся на матах, азарт рыбаков, большими сачками сгребающих в баркасы кефаль, появление дельфинов, принимающих живое участие в охоте и, в свою очередь, становившихся добычей, мясным "приварком" рыбаков. В те времена на них была разрешена охота, и в каждом баркасе имелся карабин. Подстреленных дельфинов грубо, баграми, затаскивали в баркас, собирали "дорожку" и шли на рыбацкий стан. В неокрепшей психике десятилетнего пацана на всю жизнь отпечаталась картинка: окровавленная симпатичная морда дельфина и его тончайший ультразвуковой свист и писки, которые воспринимались как жалоба на несправедливость.

После этого с рыбаками в море больше не ходил, а дельфинов полюбил как хороших людей. Сейчас там нет рыбаков, а хутор Джанхот стал забитым людьми курортным местом.   Мораль: память человек - это лучшая машина времени, но в ней опасно оставаться надолго.