КАРТА САЙТА

Байки морского геолога

В.В. Кругляков

Автопортрет В.В. Круглякова 1980-х гг.

*** Про акул Еще в позднем детстве я прочитал рассказ классика русской и мировой литературы графа Льва Николаевича Толстого «Акула». Помните, там речь идет о том, что в экипаже военного парусного корабля были два подростка, дети офицеров. Посреди океана было устроено купание с определенными ограничениями в соответствии правилам техники безопасности. Правила юными шалопаями были нарушены. За нарушителями поплыла акула со всеми правами и обязанностями сержанта пограничной службы (с правом попросту съесть нарушителей). Отец одного из нарушителей, комендор (по-нынешнему, артиллерист) прицелился и выстрелил в акулу ядром из корабельной пушки. Дальше, как теперь принято говорить, «хэппи энд». «На волнах колыхалось желтое брюхо мертвой акулы». Эта цитата должна быть очень близка к тексту. С детства она врезалась мне в память. Лев Николаевич, видимо описывал акулу, глядя на карася, у которого брюхо действительно желтое. У акул, а я (уже во взрослом состоянии) видел их много, брюхи белые. Колыхаться же на волнах убитая акула не может. Она тонет, как кусок говядины в кастрюле, поскольку не имеет плавательного пузыря. Такие пузыри Лев Николаевич видел опять же у карасей, сазанов, щук. Вот он и ввел подрастающее поколение Российской империи, а на правах классика мировой литературы и всего мирового сообщества, в жуткое неведение. Если бы цензором в те давние времена был я, то ни за что не пропустил бы такую публикацию за извращение представления о реальности, хотя тогда, в детстве, я свято поверил печатному слову, особенно поскольку слово исходило от классика.

***

Привычка курильщика

 

Во взрослом, уже можно сказать почти преклонном возрасте, прочитали книжку Марининой. По-моему, она называлась «Чужое лицо». Смысл этого произведения в том, что сыщик определил преступника, кажется, убийцу, по тому, что тот курил сигарету без фильтра. Подозреваемый держал ее между большим и указательным пальцами, огоньком в ладонь, и сплевывал (по-моему, скорее, сдувал с губы крошки табака). С точки зрения автора положено держать сигарету указательным и средним пальцами, огоньком наружу, а сигарета обязана быть с фильтром. Так курят у них в кабинетах.

Я курю больше 50 лет. Начал в 16 лет во Львове. Тогда сигаретами была «Верховина», естественно, без фильтра. В те годы у сигарет, даже редких импортных, фильтров не было. По окончании университета прибыл по распределению в Уфу в эпоху хрущевских экспериментов, в том числе и по борьбе с курением. В рабочее время в рабочее помещение врывается взмыленный сотрудник соседнего подразделения и кричит: «в табачном погарские сигары дают». Все, включая некурящих женщин и даже незамужних девушек, встают и деловым шагом выходят. Естественно, в очередь за сигарами. Приходилось курить в то время все подряд – и махорочные самокрутки, и самосад, и даже сигары – все, что удавалось добыть. Но я все же предпочитал курить сигареты того же пятого класса, особенно бывая в командировках. На Украине была та же «Верховина», в Москве «Дукат», в Ленинграде «Аврора», в Краснодаре «Прима» – народные сигареты стоимостью 14 копеек за пачку. А курил я будучи сначала маршрутным рабочим, потом оператором при геофизическом приборе, помощником комбайнера, геологом. Я привык закрывать огонек сигареты от дождя (чтобы не размок окурок), от ветра (чтобы лес или поле ненароком не поджечь). Другими словами, я всегда держал сигарету большим и указательным пальцами, пряча огонек в кулаке.

Боец в окопе, прячущийся от снайпера, зек «на зоне» и геолог-полевик, живущий в сложных погодных условиях, строитель… -  все держат сигарету одинаково.

Кого из них выберет полковник милиции Маринина при задержании?

***

Таможенный досмотр

 

Вот в каюту втискивается таможенник. Его напарник остается в коридоре – втиснуться некуда. Один житель уже мирно посапывает на верхней шконке, другой сидит на единственном стуле и мерно покачивается, хотя еще не качает. (Сидеть на шконке очень трудно, поскольку она, как и верхняя, имеет заборчик вроде как у детской кроватки, во избежание падения спящего при качке, а диванчик завален сумками, чемоданами – у кого что). Таможенник спрашивает у сидящего: «где твои вещи?». Тот молча тычет пальцем в заранее раскрытый чемодан. Тут все в порядке. Вопрос к лежащему этажом выше: «где твое хозяйство?». Ответ; «рюкзак в углу». Вопрос: «водку везешь?». Ответ: «да». Таможенник: «где?». Ответ: «в рюкзаке». После некоторого обследования таможенник говорит: «там нет водки». С верхней шконки сиплый голос: «Ищи лучше, должна быть». Видимо-таки, была, но только до «Прощания славянки».

***

Тропический рацион

 

В Красном море мы пересекли Северный тропик. Пересечение этой эфемерной границы планеты сопряжено с началом выдачи тропического довольствия. Для начала нам выдали… Нет, выдали потом. Для начала сыграли учебную общесудовую и пожарную тревоги. Когда капитан убедился, что «мы научились штопать паруса и закрывать пробоины телами», нам выдали для начала по пять бутылок ркацители. Вино было холодное. Айболит (судовой врач) по громкой связи прочитал нам лекцию по правилам регулирования водно-электролитного режима организма. Объяснил, что перед завтраком, обедом и ужином надо ежедневно наливать в стакан по 50 мл вина, добавлять в него воды до 100 мл, лучше минеральной, но можно и обычной охлажденной питьевой (правда, не сказал, где брать минеральную и охлажденную питьевую воду) и не раздал мерной посуды. Дальше он  сказал, как вредно пьянствовать и напиваться. Он напомнил, что пьянство наносит непоправимый вред прежде всего… биографии: могут быть дисциплинарные взыскания со всеми вытекающими… Закончил он лекцию словами: «приятного аппетита».

Эту лекцию мы дослушивали втроем, сидя в двухместной каюте. На столе было две открытых бутылки, чайник и две пиалы. Вино пили по очереди. Чайник стоял сам по себе без дела. Ему стало, видимо, скучно, и он попытался под зыбок соскочить со стола. Пришлось поставить на мокрую салфетку. Успокоился.

Наутро мой юный коллега очень не хотел просыпаться, отказался от похода на завтрак, и вообще являл собой какую-то явную диспропорцию воды и электролита в организме. Пока все обошлось, а в дальнейшем он своими знаниями, отношением к делу достиг больших глубин уважения коллег и начальства.

***

Айвазовский

 

Я  мечтал увидеть в натуре жуткую красоту, изображенную на полотнах Айвазовского. Попадал в серьезные штормы на Каспии и в Черном море. Месяцами круглосуточно болтался на судах типа СЧС, ПТС, БЧС, РБ, МБ – это не прогулочные теплоходы, выходящие «в открытое море» на час, а то и на три, у курортного народа именуемые катерами, а рабочие суда наших экспедиций. Исходно все перечисленные типы – это рыбопромысловые и вспомогательные суда малого плавания. Попадал в серьезные штормы в разные периоды года. Я не видел ни «Девятого вала», ни «Среди волн», ни «Бури ночью». В давно прошедшие годы я относил это за счет того, что бывал только во внутренних морях. Вот мы уже в окраинном море, а девятого вала нет. Ветер однообразно выл в снастях, срывал пену с гребней волн, делая море (или уже океан?) седым. Цвет  же самой воды, насколько за завесой брызг он был виден, воспринимался как мрачно-серый.

С моей непрофессиональной точки зрения (я не учился ни в Академии художеств, ни в «Мухе») Айвазовский – не реалист. Он придумал символ штормового моря, создал целое направление. У него появились продолжатели (подражатели). Ему был пожалован чин адмирала (известен его автопортрет в адмиральском мундире). В то же время известно, что за свою долгую весьма продуктивную жизнь он лишь один раз пересек Черное море от Феодосии до Туапсе, а домой возвратился на конной тяге. Он видел море только с берега. Потому его «Среди волн» – это среди заплесковых волн, тех, которые опрокидываются при встрече препятствия – подводной части пляжа.

У меня есть знакомый художник, прекрасно изображающий яркий, праздничный, феерический шторм. Зрители восхищаются его работами. В книгах отзывов его постоянно сравнивают с Айвазовским. Правильно. С Айвазовским, а не с реальностью штормового моря. С символом явления, со стереотипом.

***

Кокос

 

Нам выдали по паре кокосовых орехов. Очень многим достались нечищеные орехи, одетые в мочально-веревочный эквивалент мякоти плода костянки. Мне, правда, сначала достались два чищеных, но я в целях наиболее полного познания экзотики поменял один чищеный на естественный. Чистка такого ореха для евроазиатских рук советского человека начала восьмидесятых годов прошлого века требует 10–15 минут. Если вам будут предлагать на выбор чищенные и натуральные, берите чищенные. В верхней части очищенного ядра, собственно ореха, рельефная морда: два глубоко запавших глаза и круглый рот. Рот легко протыкается любой железкой. Я проткнул ножницами. Из дырки потекла жидкость, по внешнему виду  напоминающая сыворотку из-под простокваши, водянистая, мутноватая. Из каждого ореха я нацедил по пиале этой жидкости, так называемого кокосового молока. Затем орех надо как-то разбить. В тех южных странах, где кокосы произрастают, люди имеют специальные инструменты. В Мексике, например, это мачете – большие тяжелые ножи типа средневековых мечей, которыми отрубается небольшой верхний сегмент ореха еще до обдирания верхней волокнистой несъедобной части. Мы же в этих местах гости, причем незваные. Мачете у нас нет. Но талант русского умельца простирается и в тропики южного полушария. Самый молодой геолог оказался в числе самых талантливых не только в вопросах геологии, но и в разделке кокосов. После десятиминутного отсутствия он вернулся в каюту с гордым видом и с идеально расколотым орехом.

– Как?

– Одним ударом, но есть маленькая хитрость. Сначала я долго бил по образующей, а он пружинит и не колется. Тогда я ударил его поперек, и он с первого удара треснул. А бил о выступ между рыбинсами. (В помещениях, где нет привычных палуб, но возможно большое количество воды, эквивалент пола – железные решетки – рыбинсы, которые укладываются на соответствующих каркасах.)

В советской Евразии эту экзотику – орехи – пилят ножовкой для металла. Мы уже было собрались в мастерскую, но оказалось это лишним. Немного погодя я видел уже довольно много вскрытых описанным способом орехов и даже сам один расколол.

Твердая съедобная составляющая ореха по вкусу напоминает фундук, но значительно более жесткая и грубая. Чтобы ее извлечь, а она намертво прикреплена к несъедобной части (своеобразной лушпайке), необходим очередной инструмент типа стамески, в крайнем случае, ножа. У кого есть кокос? Приятного аппетита.

***

«Наполеон»

 

Первая половина октября оказалась богатой на дни рождений. Сначала геологиня, которая занимается определением физических свойств горных пород. Ей я испек классический торт «наполеон», каждый корж которого состоял из 256 слоев. Судьба его была в некоторой мере печальной. Мой юный соратник нес его от места изготовления к месту съедения, но споткнулся о неровность рыбинсов и уронил. Верхняя часть торта, как положено классическому тонко слоеному "Наполеону", провалилась сквозь щели. Остатки были тщательно собраны и съедены.

***

Подход к Кальяо

 

С утра нас сопровождали пары серо-коричневых пеликанов, стайки каких-то черных уток(?), чайки. Южноамериканские пеликаны совсем не похожи на тех белых символов самопожертвования, которых показывают в советских зоопарках, цирках и агитационных плакатах то ли медицинского, то ли еще какого-то гуманитарного содержания. Ближе к берегу появились бело-сизо-черные птицы с красной отделкой на клювах и лапах. В паре миль от берега стали летать серо-коричневые пеликаны не парами, а большими группами, выстроившись в очень четкий клин. Такие клинья летят величественно, очень низко, почти касаясь воды. Взмахи крыльев редкие, мощные, в основе бреющего полета планирование. На самом подходе к порту я наблюдал явление, которого больше никогда не видел. Мы шли сквозь толпу медуз. Перуанские медузы – это белые, коричневые, фиолетовые полусферы диаметром до метра, из-под которых опускаются мощные щупальца. Длину щупалец я грубо оценил метра в два-три (местами они были видны сквозь полупрозрачные тела). Шляпы-тела медуз обычно радиально полосаты и оторочены по краям черной бахромой, как швы индейских костюмов в югославских кинофильмах. Скопление этих тварей было настолько плотным, что пожалуй, весло в этой толпе стояло бы, как ложка в хорошем борще.

***

Вред от богатства

 

В справедливости английской оценки  порта Кальяо как бандитского некоторые наши ребята убедились буквально в первый день увольнений. Пострадал судовой врач. Он сошел на берег с часами на металлическом браслете и с входившей в моду сумочкой (позже они стали называться барсетками, а в то время назывались очень неприлично), а вернулся с окровавленным левым запястьем без часов, браслета и сумочки. Вообще-то врач был не очень моряком и как следствие нарушил правило техники безопасности, запрещающее ношение браслетов на запястьях и колец на пальцах. Любой зацеп этих украшений за неровность может привести и, как показывает практика, приводит к травмированию кистей рук и отдельных пальцев. Был сильно побит гидрограф каратист. На сумку начальника экспедиции было совершено неудачное покушение (советский человек старше 40 даже без английского предупреждения относится к собственности внимательно и стоит за нее горой).

***

Бодега

 

Были тогда в Кальяо прямо возле проходных порта интересные заведения под названием «бодега». Это специфические пивные, где кроме пива ничего нет. Пиво в тяжелых стеклянных кружках. Мужик за стойкой наливает и передвигает кружки по стойке. Стойка – невероятно толстая доска, протертая кружками за долгие годы на пару-тройку сантиметров вглубь. У противоположной стены длинный наклонный желоб-писсуар. Над ним такой же длинный жестяной колпак – вытяжная вентиляция. В некоторых заведениях желоб с колпаком отделены от остального зала заборчиком высотой по пояс. В других бодегах его нет. Это очень осложняло прием пива всем социалистическим мореплавателям. Ведь все социалистические блюли примерно одинаковые правила: увольнения группами (тройками). А если в тройке дама (пани, леди, тетка) – что делать? А ведь бывало, что они, бедные, с разгону за своим лидером заскакивали, а потом смущенно выскакивали. Не всегда сразу: глаза-то на стойку направлены. Неудобство.

Раз пошла речь о пиве, надо отметить одну деталь. Глядя на цены, я пришел к катастрофическому выводу: в этой стране правительство никак не заботится о здоровье нации. Кружка пива стоит столько же, что и поллитровка водки. Характерно, что на многих водочных бутылках надписи сделаны кириллицей, а на этикетке (латиница) водки «Санта Марта» изображен храм Василия Блаженного. Все для русских (советских независимо от реальной национальной принадлежности) мореплавателей и сменных (ремонтных) экипажей. Еще одна деталь, связанная с пивом. Выходим в увольнение и заходим в припортовую бодегу. Выпили, пошли дальше. Целый день бродили по городу, знакомились с достопримечательностями, которые не успели разглядеть во время экскурсии. На обратном пути заходим в ту же бодегу. А пиво в ней подорожало. Почему, спрашиваем. С утра, говорят, вы пили вчерашнее, а после сиесты – пиво свежее.

***

Жучка

 

 Плавание было дальнее, долгое, для части личного состава без малого год, для другой части полгода. Так был поставлен вопрос еще дома. Но в это время администрация начала кончать играть втемную: судну предстоит отработать еще 165 суток, до возвращения домой и никаких замен личного состава не будет. Тут же создалась типичная революционная ситуация, когда «верхи» и «низы» не хотят и не могут (прошу прощения, забыл, кто не хочет, а кто не может; но у меня по этим дисциплинам были не самые твердые тройки). Низы реагировали по-разному. На юте начались роптательские ноябрёвки (вспомним маёвки 1905 и 1917 годов). Но ропот – это неинтересно и даже противно. Можно понять человека, которому хочется домой, поскольку он впервые попал не на прогулочный «теплоход, уходящий в открытое море на два часа» (из курортных реклам). Понять попавшего на рабочее судно, заскулившего, пытающегося генерировать общественное мнение и провоцирующего людей на бунт («бессмысленный и беспощадный») – не по-мужски, не по-морскому, не по-человечески. Были более интересные формы протеста. Один из гидрографов стал водить по судну на поводке Жучку – пустую банку из-под пива. Он собирал для нее косточки, ссорился с ее обидчиками. Просил у капитана разрешения присутствовать собачке в ходовой рубке во время его вахты. Уговаривал, что она очень порядочная и гадит исключительно в ватервейс (судовой гальюн). Все делали вид, что верят.

***

Вечерняя собака

 

На пути в порт видим ручную тележку. Возле нее небольшая кучка людей.

– Это «вечерняя собака», – говорит один из наших старожилов Мансанильо. – Закусочная на ходу – чтобы не тратить времени.

– Ребята, хочу собаку, – говорю я.

Подходим. Шустрый парень лет 30-ти выхватывает щипцами сосиски из коробочки-холодильника, кидает их на сковородку, на другую сковородку кидает разрезанную булку, поливает разогретую булку растопленным маслом и ужасно острым соусом, вкидывает внутрь пару сосисок, получает с вас, если не ошибаюсь, 70 песо. Следующий! Нет необходимости с воскресной, вечерней улицы уходить домой, идти в ресторан – терять время.  Вот вам «вечерняя собака», или «Evening hot dog».

***

Новый год

 

Вбегает начальник рейса. Говорит «толстым голосом», примерно таким, каким говорил волк в первый визит к семерым козлятам: «Бегом в баню! Что? Забыл, что ты Дед Мороз?». «А как же проба?» «Завтра закончите. Все закрыть брезентом!». Приказ начальника – закон для подчиненного. Бегу в душевую, оттуда к первому помощнику (к помпе) за мешком подарков, затем к матросу-комсоргу – глянуть на себя в маскарадном образе и на Снегурочку, с которой пока не знаком – она из камбузной службы «Божьего дара» (Среднего парохода).

Снегурочка у нас изящная, маленькая молоденькая. Очень даже симпатичная в целом. Матрос-комсорг пытается внушить ей пару стартовых реплик, а она «глуха к добру» - листает завалявшийся порнографический журнал. Точнее не листает, а, я бы сказал, внимательно изучает, как я изучаю доводы плитовых тектонистов или еще каких-нибудь очень ученых людей. Все. Бегом на рабочую палубу.

Туманный гонг, имитируя Спасскую башню, прозвонил своим басовым голосом 12 раз. Это означало, что все приготовления окончены и пора идти на «утренник».

У меня был некоторый опыт Деда Мороза в детском саду. Он здорово пригодился. Взрослые – это немного, а то и здорово уставшие дети. Уставших надо немного потеребить, тогда они раскрываются.

В  кают-компании стоят елочки. Нам обещали привезти их из Находки, но там их забыли на рейдовом причале. В результате два небольших деревца из прутка (стволы) и электродов (ветки). Хвою из крашеной акварелью бумаги сочинили труженицы камбуза. Кто-то пытался сочинить цветные свечи из парафина, которым мы парафинируем образцы глин для лабораторных исследований в стационаре. Но тут опять влезла чья-то «мягкая» тройка (в отличие от «твердой») по школьному курсу химии. Был поставлен «эксперимент века» по окраске расплавленного парафина акварельными красками.

 

Мы провели соревнования «лыжников» – соревнующиеся вручную перемещают перед собой два листа бумаги, поочередно наступая на них ногами; определили сильнейших в перетягивании каната; провели эстафету по бегу в мешках. Прошел конкурс костюмов. Победителем пришлось определить Помпу (первого помощника капитана), пришедшего на «утренник» в повседневной зимней форме (черные брюки, синий китель, белая сорочка, черный галстук). Приз – лучший подарок настоящему мужчине – луковица. Серебро взяла наша геологиня с Большого белого парохода, которая была в черно-белой полосатой одежде заключенного (в своем лабораторном халате) с надписью на груди «14-82» (это номер объекта наших исследований). Она провозглашала: «Свободу заключенным Большого парохода!». Были у нас одноглазый Пират-инвалид без ноги (с искусно выполненным протезом), Снеговик из трех проволочных каркасов и списанных простыней, были герои менее яркие, но не менее забавные. Даже Снегурочка оказалась, в общем, нормальной девчонкой.

***

Ченч в Панаме

 

Вообще ченч (от английского сhange – обмен) запрещен. Еще при проходе Суэцкого канал Первый помощник Капитана Большого белого парохода стращал нас недопустимостью ченча. Но как можно почти побывать в далекой заморской стране и не привезти оттуда завалящего сувенира? Свободно конвертируемой валюты у нас, как правило, нет. Поэтому у официальных лиц официальным путем мы ничего не можем приобрести. И идет ченч. Панамцы прежде всего спрашивают спички и одеколон. Чуть меньшим спросом пользуются мыло и сигареты. В обмен предлагают открытки, мелкие монеты, сувенирные косынки и майки. Требуемого товара у меня, к сожалению, не оказалось. Но и я урвал панамскую пятицентовую монету, отдав некомплектную пачку фломастера и кусок мыла. Никто из нас на этом ченче не пытался наживиться. У меня еще на память об оставленных за кормой странах остаются рисунки, наброски. В этом я в общем-то  независим ни от времени суток, ни от погоды, от которых зависят фотолюбители. А кто фотоаппаратом не владеет, как тем? Нет, ченч на сувенирном уровне я бы разрешил совершенно официально. Все равно ведь он ведется. Некурящий Ленин в свое время снял у себя в кабинете вывеску «не курить», мотивируя это тем, что преждевременные неосуществимые лозунги необходимо своевременно снимать. Дело в том, что его посетители-ходоки читать не умели, а дымить умели. Каждому устно не назапрещаешься. И контакт в беседе уже не тот. Вот он и отменил несостоятельные требования. А первые помощники капитанов продолжают свою безвыигрышную войну со вторыми, третьими помощниками и прочей морской братией. А вообще-то ченч – это элемент народной дипломатии.

***

Чебуреки

 

С тоски от безделья я спросил камбузную команду, любит ли экипаж чебуреки. А команда задала встречный вопрос, а что это такое. Предложил свои услуги. Получил «добро». В то время не было понятия «мастер-класс», но что-то похожее получилось. На Дальнем Востоке крымско-татарские блюда не были известны. Тем не менее, крымские татары, даже те, которые лишь понаслышке знакомы с Кораном (сказались десятилетия антирелигиозной пропаганды вплоть до арестов священнослужителей на ранних этапах пропаганды), соблюдали традиции предков. Потому начинка классических чебуреков состоит из говядины, лука и специй. На тонко раскатанные куски пресного теста (блины или лепешки, как угодно, вопросы терминологии – «не моя вахта») диаметром 20 см или несколько больше следует положить столовую ложку рубленого мяса с луком и специями (фарша). В фарш необходимо добавить воды или (лучше) холодного чая, еще лучше зеленого до, как пишут в ученых поваренных книгах, консистенции полужидкой сметаны. Сложить блин (лепешку) пополам и заклеить. Удобнее всего с помощью обычной тарелки, но существуют специальные инструменты, обеспечивающие месту склейки некоторый узор. Каждый чебурек кладется в разогретое на сковороде глубоким слоем  растительное масло (фритюр) и обжаривается последовательно с двух сторон. 

К послеобеденному чаю (или на полдник, что то же самое) по паре чебуреков получил каждый, а третий повар-пекарь, нормальная дама раннебальзаковского возраста, записала себе в актив новое блюдо.

***

Ямайский ром

 

Надо попробовать ямайского рома в ямайском ром-баре. Подхожу к сонному и грустному Второму механику.

– Амиго Второй, – говорю, – идем выпьем ямайского на Ямайке.

– Да я свалюсь. Вахта тяжелая была – начали разбирать подшипник, всю ночь не спал.

– А мы по-ямайски, по чуть-чуть. Малые дозы возбуждают.

– А-а-а, тогда давай.

Заходим. Темновато, мрачновато. Толстая негритянка с трудом просматривается на фоне темной стены. Отчетливо видны только белки глаз и зубы. Переход с полного незнания испанского на формальные знания английского прошел для меня очень болезненно. Если в машине я понимал отдельные слова негра-шофера с прекрасной дикцией, то произнести хоть пару слов, скомпонованную в самую примитивную  форму типа «пожалуйста, две рюмки рома», не смог совершенно, хотя каждое слово, ей богу, помню. Мой спутник умеренно владеет испанским, но ни слова по-английски. Итак, снова международный язык глухонемых. Негритянка ставит перед нами два толстостенных высоких стеклянных стакана, плещет в каждую кубиков по тридцать бесцветной жидкости, берет кусок льда, колет его на руке, как геологи разбивают камень, бросает осколки в стаканы, ставит перед нами какую-то открытую бутылку с красивой, но затертой этикеткой. Пытаюсь читать. Отнимает. Льет содержимое в стаканы. Оказывается, это вода, которой положено разбавлять ром. Бутылка из-под чего-то ранее выпитого. Чокнулись. Пробуем. Передергивает. По вкусу и запаху напоминает буряковый самогон без знака качества. Сочувствуем ямайцам, допиваем. Отметка в послужном списке: «ямайский ром на Ямайке» есть.

***

Морская болезнь

 

На подходе к Гибралтарскому проливу я с ужасом (правда, пока умеренным) узнал, что сотрудница моего отряда Галя Герасимова уже несколько суток лежит в лежку и не ходит на завтраки, обеды, полдники и ужины. Она честно пытается ходить в столовую, но это мало что дает. Это называется «морская болезнь», от которой и умереть нельзя, но и жить не очень хочется. Что-то предпринимает судовой врач Владимир Ильич Усков по своим медицинским правилам. Но пока просвета не видно. И это в Средиземном море! А выйдем в Атлантику? Там в это время могут быть более жесткие условия.

Мы прошли пролив. Атлантика. Действительно, качка валяет судно существеннее.

Снова по громкой связи мне велено прибыть в каюту капитана. Игорь Николаевич задает вопрос: «Что будем делать с Герасимовой? Скоро мы придем в Вилемстад, остров Кюрасао (Малые Антилы). Давай решать. В ее нынешнем состоянии ей нечего делать на судне». «Игорь, – говорю, – дай мне, пожалуйста, время, до завтра до после обеда, на окончательный ответ». На том и порешили.

Я вспомнил рассказ моей жены, как она попала в подобную ситуацию три года назад на гидрографическом судне «Дмитрий Лаптев», на котором она за четыре месяца обошла Тихий океан с небольшим заходом на акваторию Индийского. Вернул ее к нормальной общечеловеческой и специальной морской жизни судовой радист с помощью неполного стакана водки и куска мяса. Я решил повторить подвиг этого радиста. Лишаться Гали мне очень не хотелось: она прошла подготовку по рентгеноструктурному анализу, и только она может диагностировать минералы, слагающие наши руды и подстилающие породы.

Быстренько пообедал, отварную куриную ногу завернул в кусок полиэтиленовой пленки, зашел в лабораторию, налил в колбу миллилитров 60–70 этанола, разбавил водой примерно до водочной крепости, спустился на нижнюю палубу, поскребся в Галину каюту, вошел. Лежит бледная, полуживая.

– Галя, – говорю, – будем лечиться. Процедура предельно проста. Сейчас ты выпьешь микстуру и немедленно, без гипервентиляции легких сгрызешь эту ногу.

Возражение: – Да я вообще не пью.

– А ты не пей, не нюхай, только проглоти микстуру. Мою жену пару лет назад таким же способом вылечил судовой радист. Теперь она здорова и снова ходит по морям. А не будешь лечиться, как сказал капитан, будешь списана в Вилемстаде и полетишь домой с пересадками. Для меня же потеря тебя – срыв всех планов. Ведь кроме тебя никто не знаком с ДРОНом (аппарат для рентгенрструктурного анализа).

Галя недавно покинула комсомол, поэтому понятия типа «надо», «необходимо», «если не ты, то кто же?» для неё очень даже актуальны. Водный раствор этанола с куриной ногой сделали свое дело – Галя слегка порозовела и не потянулась к раковине.

– Ну, выздоравливай, я пошел.

И правда, пошел. На выходе из каюты столкнулся с помполитом, который держал в руках початую бутылку коньяка и тарелочку с нарезанной копченой колбасой.

Через сутки Галя была «практически здорова, годна к работам на судах дальнего плавания». К этому выводу синхронно пришли и я, и доктор.

 Со следующего года  Галя Герасимова проводила ежегодно в океане по шесть месяцев.

***

Кешью

        

Столица республики Сейшельские острова Виктория – очень изящный, в смысле маленький населенный пункт без небоскребов. Да и сама республика очень изящная, хотя и расположена на нескольких сотнях обитаемых и необитаемых островов. Самый большой – Маэ. На нем и расположена столица. Идем по приветливой улице. Дошли до околицы, пошли дальше. А дальше – темный лес с неширокой, метра четыре, асфальтированной дорожкой. Лес как лес – с могучим подлеском, продираться через который без топорика или мачете почти невозможно. В лесу невероятное количество ужасно крепкой паутины. Если в нее попасть, то вырываться довольно сложно. Она какая-то липкая. А пауки громадные, ростом с хорошо мне знакомых по Средней Азии фаланг. Некоторые такие же лохматые, но есть и «гладко выбритые».

Вдруг заросли слегка расступились, и нам открылась небольшая, но очень симпатичная полянка, а на ней растут ананасы. Я сделал набросок, а потом сделал групповой портрет этих ананасов. Один фрукт срезали, разрезали, попробовали – не вкусно. На краю поляны дерево. На нем плоды, похожие на яблоки, но из нижней части каждого яблока торчит нечто изогнутое коричневатое. Очень похоже на кешью. Один орешек оторвал, рассмотрел. Действительно, кешью. Вспоминаю предостережение индийского коллеги: «вери эсид». Что значит «очень кисло»? Ну клюква, ну лимон, и что? Надкусываю. Жжение, пытаюсь сплюнуть. Жжет до подбородка. С губы, с нёба, с языка слазит кожа. Это не кисло, это какая-то крепкая кислота. Тоскливо.

***

Коррида

 

Принесли на судно билеты на корриду на завтра. Купили. За нами приедет машина.

Пришло «завтра», пришел автобус, приехали к цирку. На входе нам выдают какие-то плоские довольно тяжелые подушки.

Заходим в цирк, рассаживаемся. Кто на подушку, кто держит ее на коленях, сидя на ступени цирка.

Парад-алле. Проходят две лошади с волокушей, на которой, по-видимому, надо будет вывозить погибшего в схватке. Следом идет группа banderilleros, за ними picador с длинным копьем на бронированной лошади, завершает парад красавец torero с малиновой мулетой и шпагой. Последним выбегает бык. Его пасут бандерильеры, тыкая в бока и филейные части бандерильями – короткими колючими копьями. Лошади с волокушей уходит с арены. Пикадор продолжает дразнить и злить быка, нанося ему несколько ударов в разные части тела. Бык пытается отбодаться от лошади и ее наездника. Судя по тексту известной оперы, «уж лошадь пала, под нею пикадор». Лошадь, которая сегодня под пикадором, падет после ее увольнения и привода на бойню. Во время корриды лошади ничто не грозит. Ее бока закрыты до коленных и локтевых суставов одеялом толщиной сантиметра три из того же материала, что и выданные нам подушки. Наконец, пикадор бьет быка в шею. Из раны течёт тёмная кровь. Пикадор исполнил свою партию и верхом покинул арену.

Дальше партия тореро. Он дразнит быка не красной тряпкой, а малиновой мулетой. Несколько раз быку удается лбом стукнуть противника. Тот умудряется втискиваться между рогами и совершать эффектные кувырки через бычью и собственную головы и спину быка. Насколько я понял смысл поединка быка и тореро, быку хотелось бы сбить с ног врага и затоптать его ногами или проткнуть рогом, а тореро – эффектно увернуться от рогов и ни в коем случае не падать ни на спину, ни на грудь и живот. Даже падение на колени и левую руку с мулетой – не самое страшное, тореро способен быстро подняться из этой неудобной позы. Он встает и совершает ещё несколько эффектных кувырков через быка. Потом бандерильеры заставляют быка стать против тореро, что называется глаза в глаза.

Финальный выпад тореро с ударом шпаги в левую сторону основания шеи. Бык повержен. Предсмертная агония. Тореро отрезает у поверженного быка ухо и идет вдоль трибуны, высматривая очередную жертву – какую-нибудь предельно очаровательную сеньору или сеньориту и одаривая ее высшей наградой – отрезанным ухом. Особенно эффектно это награждение, если сеньора (сеньорита) в белом платье, блузке, еще чем-нибудь столь же контрастирующим со свежей кровью.

Бандеридьеры заваливают труп быка на волокушу и партия лошадок с волокушей знаменуют финал.

Таких выступлений (таймов, раундов) было четыре. Знатоки, болельщики нашли бы принципиальные различия между выступлениями, выделили бы лучшего. Для меня, впервые попавшего на такое представление, только судьба третьего быка показалась оригинальной. Жизнь его оборвалась с нарушением правил игры. Бык вышел, вернее, выбежал, как и положено живому существу, которого колют в зад бандерильями, добежал до пикадора на его бронированной лошади, получил всего один удар пикой в шею. Кровь хлынула струёй. Она выбрасывалась кратковременными, но мощными фонтанами. Бык упал на локти и колени. По правилам игры он должен погибнуть от шпаги тореро. Но для этого ему надо встать на все четыре ноги. А он не может встать, не может даже слегка приподняться. Бандерильеры отложили свои бандерильи и стали всей толпой пытаться приподнять быка. Но тщетно. Бык упал замертво без удара тореро. 

Вот тут стало ясно, для чего зрителям подушки. Они полетели в тореро, пикадора, бандерильеров. Это эквивалент освистания артиста за допущенного «петуха» при пении.

Потом был четвертый акт. Он прошел по правилам.

У кого-то из советских поэтов я вычитал такие строки: 

«Торо, Торо…
Торо – это бык,
Дик и беспощаден, как пантера.
Торо, Торо…
Торо – это бык!
Быть он безнаказанным привык,
Но его, но его,
Но его торирует торреро!»

 В общем-то, бык – это рогатое парнокопытное и по природе своей мирное травоядное, которого долго травят, всячески обижают, травят, обвиняют в хищнической сущности. Строчку эту можно перевести с русского поэтического на русский разговорный: «это бык, дик он и ужасен, как крупная хищная тварь семейства кошачьих,  но его бычит бычара». 

***

Лысуха

 

Я не ортодоксальный пацифист, не вегетарианец. Мне самому приходилось стрелять по зайцам, по птицам, когда я работал на суше или по технологии «суша-море». Тогда убийство позволяло временно заменять каши, макароны и консервы свежей белковой пищей. А ведь по Энгельсу, жизнь – это обмен белковых веществ.

На моей душе есть грех. Когда-то давно мы вели геологоразведочные работы на мелководье на шельфе Черного и Азовского морей и в лиманах. При этом применялись водолазные работы с легководолазным снаряжением. Водолазная станция обычно состоит из трех человек: водолаз на дне, страхующий и обеспечивающий. В процессе работы они меняются. Обеспечивающий контролирует сигнальный фал.  Страхующий водолаз полностью экипирован для быстрого погружения по тревожному сигналу. По классности и опыту работ все примерно равны. В тот момент я был обеспечивающим, проще говоря, сидел на веслах. Маршрут закончился, подводник вышел на поверхность. Страхующему ничего не остается, как снять амуницию и помочь освободиться от лишнего всплывшему водолазу.

В это время в паре сотен метров на воду села стая черных птиц с белыми клювами. В Туркменских водах Каспия их называют качкалдаками. В России я встречал названия лысуха и водяная курочка (курица). Я гребу в их сторону. Значительная часть стаи взлетает. Слежу за полетом. Часть стаи садится на воду. Гребу к ним. Некоторые взлетают, а несколько ныряют. Бросаю весла, жду. Через несколько минут начинают всплывать. Одна рядом со шлюпкой. Вертит головой, озирается, тяжело дышит. Я ее хватаю и скручиваю шею.

Этот грех со мной уже 40 лет. Хотя на базе были макароны, может быть, была и тушенка. Мы не были при голодной смерти, но свежего мяса давно не ели.

Жаркое из лысухи водолазная станция совместными усилиями съела с удовольствием.

***

Пожар

 

По судовой громкой связи (штатных сигналов тревоги почему-то не слышал) спокойный, как всегда, голос капитана: «Пожарная тревога! Фактическая пожарная тревога! Повторяю: фактическая пожарная тревога! Горит помещение конденсаторов». Соображаю: это корма, правый борт.

Еще в плавании прошлого и позапрошлого годов на НИС «17 съезд профсоюзов» капитан Колбасин расписал экспедиционный состав по всем тревогам (на всякий случай). Вообще-то экспедиционный состав участвует только в тревогах по покиданию судна. Локальный пожар – дело аварийной команды. Но, поскольку я был расписан у Колбасина, сработал эффект дрессуры. Я в трусах и шлепанцах на босу ногу (жуткое нарушение всех судовых правил) вышел на верхнюю палубу, подошел к пеналу №2, вытащил асбестовое покрывало, положил на плечо и пошел к помещению конденсаторов. Подхожу, сбрасываю на палубу (дальнейшая работа с покрывалом – не моя забота). Я-то с процесса послевахтенного засыпания, в полусне.

Но слышу: «а где еще одно покрывало?». Поворачиваюсь и иду обратно за несвоим покрывалом №1. Беру, несу. Уже проснулся полностью. К месту горения подбегает помполит с пенным огнетушителем и вдруг получает сокрушительный удар, от которого падает и роняет огнетушитель. Автор удара – боцман. Здоровый мужик. Помпа поднимается и что-то произносит, видимо, ругательное. Ему кто-то из моряков популярно объясняет: «ты ведь год назад ходил электромехаником, скажи, тушить мощную электроустановку пеной можно?» Вообще-то установка, возможно, уже отключена. Связь этого помещения с геофизиком-оператором не очень удачная, что придется учитывать на следующих судах этой серии.

Радует, что погасили пожар, что не перегрелись конденсаторы, другими словами, сейсмические работы можно продолжать. А покраска обгоревших переборок – это пустяки, дело житейское.

***

Азотная кислота

 

В кают-компанию буквально врывается боцман и очень громко и взволнованно говорит: «надо отряд спуско-подъема послать в экспедиционный трюм, там дым идет!». Пока дверь была закрыта, я ничего особенного не ощущал. А после резкого распахивания двери и пугающего доклада принюхался. «Стоять, – говорю, – это не пожар; это что-то произошло с емкостью с азотной кислотой». А в трюме есть много чего: кислоты, органические растворители (бензол, толуол), если все это смещать, то нет проблем для получения (точнее, самопроизвольного образования) какой-нибудь взрывчатки, да и в чистом виде бензол взрывоопасен.

– Дай мне штаны от гидрокомбинезона, противогаз, страховочный пояс, фал, пожарный ствол и фонарь. На два трапа выше встань на страховку. Категорически не щелкать выключателями.

Снарядился и пошел вниз. Действительно, сорвалась со стеллажа какая-то железка, разбила емкость с азотной кислотой. Бурый газ был принят за дым. Все остальные кислоты и растворители целы. Взрыва точно не будет. Но 40 литров азотной кислоты для трюма – это немножко много. Сбиваю пары водой из пожарного шланга, снимаю противогаз и поднимаюсь наверх. Теперь воду из трюма надо откачать (откатать), но это уже без меня.

***

Разлив ртути

 

Ближе к концу своей «собачьей» вахты (с 04 до 08 часов) захожу в помещение сушки проб поставить на сушку очередную партию. Переборки, подволок и палуба выкрашены «зеленью», а находятся там сушильные шкафы ШСС, в которых пробы сушатся, доводятся до постоянного веса. Вообще-то «постоянный вес» – это термин химических технологий, когда весы стоят неподвижно относительно окружения. На судне, которое всегда в движении (качка, вибрация), мы говорим и пишем «постоянная масса», которая определяется в сравнении с калиброванными гирями на равноплечных весах. Так вот, это зеленое помещение от подволока до палубы сейчас стало абсолютно  «серебряное» – белое с металлическим блеском. Это очень нетипичная авария, связанная, по-видимому, с каким-то резким скачком напряжения, при  котором контактные термометры отказали, температура поднялась выше критической, термометры лопнули, и вся ртуть из восьми термометров испарилась. Я сам с трудом представляю себе этот процесс, но факт блестящего белого металла на всех поверхностях перепутать с чем-то я физически не мог. Я сразу отключил вентиляцию в помещении сушки проб, громко закричал своей напарнице по вахте Гале: «сливай из проявочной машины закрепитель в ведро, неси мне ведро и две тряпки!».  Одной тряпкой я повязал себе рот и нос. Другой стал мыть сначала подволок (он стал быстро зеленеть). Кляксы и потеки на переборках тоже стали приобретать привычный зеленый цвет. Минут за 20–30 я полностью закончил «озеленение». Еще пара ведер воды понадобилась для окончательного смыва. Когда мы пришли в порт Находки, на всякий случай пригласили службу демеркуризации. Эта служба следов ртути не нашла ни в помещении, ни в вентиляционном коробе. Меня это порадовало. Не бывает ненужных знаний, надо знать, что тиосульфат (закрепитель в фотохимическом процессе) отменяет возможность отравления ртутью, переводя ее в водорастворимую форму. В этой форме ее не следует пить, но она безопасна для дыхательных путей.

***

Возвращение домой

 

С чего начинается Родина? Со шмона в твоем рундуке…

Гражданские паспорта у нас отсутствуют. Они куда-то сданы. У нас только паспорта моряков. А в них ни строчки, ни слова о женах и детях, о родителях. Таможенник роется в сумке, разбрасывая по каюте ношенные шмотки, выкапывая «ценности» в первичной (фирменной) упаковке. Временами интересуется ценами (хватило ли официальной валютной зарплаты на покупку), заставляет включать магнитолы (что там записано).

Наконец, таможня покидает судно. Переход на якорную стоянку в Геленджикской бухте. Встречающих прогулочными катерами доставляют к судну. Они на борту! Теперь можно за встречу принять по глоту от щедрот встречающих. Это не проводы. Никаких оркестров, никаких поздравлений с победами. Затем катерами прибывших и встретивших доставляют на причал. Это причал малотоннажных судов (в быту катеров), с которых всю весну, лето и часть осени звучат призывы на часовые или незначительно более продолжительные прогулки, как они называются «в открытое море». С причалов можно выходить в общем случае на набережную. В нашем случае выход забаррикадирован столами, оставлен узкий проход. Это еще один таможенный досмотр. Вроде бы надо возмутиться. Но я внимательно читал «Идиота». Поэтому я выкрикиваю лозунг «слава советской таможне, стоящей на страже Родины!». Таможенники, видимо, восприняв меня за князя Мышкина, улыбнулись и пропустили, не заглядывая в мое барахло.

---

 

Читать воспоминания В.В. Круглякова "Моя первая кругосветка" ; "Моя вторая кругосветка" ; Как рождался Интеокеанметалл ; Такие похожие и разные страны и люди.

Ознакомиться с некоторыми научными концепциями и  посмотреть некоторые картины автора можно на страничке http://ukhtoma.ru/kruglyakov.htm.